Рафаэль Михайлович Михайлов - Резидент, потерявший планету

иметь их гарантии, Ино!

Ино сосредоточенно обдумывал его слова.

— Мои друзья могут напомнить мне, — нерешительно заметил Ино, — что гарантии выдаются… скажем, хотя бы под скромный аванс.

Канарис беззлобно засмеялся:

— В тебе превосходно уживаются романтик в кулинарии и, прости меня, торгаш в политике. Может быть, это меня и привязало к тебе, барон. Итак, об авансе. Я передаю с тобою имена ряда интересных политических фигур в Германии. Это уже немало. Они готовы на многое. Кроме того… В Эстонии среди прочих преград большевизму остаются три крепких орешка. Их позывные — тоже часть моего аванса. Но я хочу знать свое место в будущем устройстве Европы.

— Ты полагаешь, — нерешительно заметил барон, — что Европа забудет смерть Карла Либкнехта и Розы Люксембург или пути каудильо Франко?

— Любой другой человек на твоем месте был бы вздернут, — отрезал Канарис. — Но тебе я отвечу: Европа должна это забыть!

…Так и не успев получить гарантии ни от «Интеллидженс сервис», ни от американской разведывательной службы, Вильгельм Франц Канарис оказался болтающимся на скрипичной струне в Флоссенбюргском концлагере, повешенный как соучастник заговора против фюрера. Обвинение было безапелляционным: «Тот, кто знал».

Тот, кто знал, уже не мог продолжить руководство своими «крепкими орешками» в Эстонии. И тем более он не мог предположить, что агент с пшеничной копной волос, сопровождавший новых шпионов, вдруг узнает, что один из них, сотрудничая с гестапо, сжег его хутор. А узнав это и поразмыслив над странностями жизни, он не преминет, — то ли по логике умозаключений, то ли в яростном желании отомстить, а может быть и при известии о приближении советских войск к Прибалтике, — описать приметы этого человека и переслать их в Эстонский национальный корпус.

Потому что агент № 27-Р чувствовал, боясь признаться в этом самому себе, что не в их тайных попытках кого-то укрыть, не в агентах Канариса или Целлариуса, а как раз в людях, о которых ему твердили как о врагах, и, может быть, в Эстонском национальном корпусе — завтрашний день Эстонии. Его Эстонии, хотя он превратился из ее сына в безымянного номерного агента.

Уездный город Выру уже погрузился в сон, когда к одному домику почти одновременно подъехало несколько легковых машин. Вышедшие из них люди обменивались рукопожатиями и, обходя лужи после сентябрьского ливня, направлялись к подъезду здания, в котором временно расположился ЦК КП(б) Эстонии. Командир корпуса Лембит Пэрн шутливо осведомился у своего спутника:

— Чему обязан, товарищ секретарь ЦК? Как-никак приличное расстояние отмахал, чтоб к вам попасть…

— Не наша инициатива, — улыбнулся секретарь. — Товарищи Кумм и Резев попросили собраться и уверяют — по весьма неотложному делу.

И, действительно, когда все приглашенные на это ночное совещание оказались в сборе, секретарь ЦК предоставил слово наркому внутренних дел Эстонской ССР. Небольшого роста худощавый человек в очках говорил тихо, спокойно, сдержанно, ни разу не повысив голоса. Его интонация не изменилась даже Когда он перечислил несколько фактов, ошеломивших собравшихся: «Вся семья нашего комбата на хуторе вырезана. Совершенно очевидно, товарищи: буржуазные прихвостни объявили нам лесную войну».

Усевшись, Резев что-то шепнул соседу. Нарком госбезопасности Борис Кумм вытянул из стопки лежавших перед ним бумаг бланк с пометкой «К расследованию», негромко сообщил:

— Я полагаю, все помнят предупреждение Наркомата государственной безопасности СССР… И все вы ознакомлены с заявлениями загранцентров эстонских буржуазных националистов в Лондоне и Стокгольме… Еще одно свидетельство тайной войны: Наркомат госбезопасности республики располагает любопытным письмом, оно дошло до нас сложными путями и подписано: «Не ваш человек». Видимо, по личным мотивам он изобличает резидента, доставленного на территорию Эстонии еще во времена Канариса… Ясно лишь, что речь идет о подполье, заблаговременно подготовленном самыми высшими чиновниками разведывательной службы вермахта или ведомства имперской безопасности.

В комнате произошло движение, посыпались вопросы, но секретарь ЦК жестом руки остановил людей.

— Товарищи, товарищи… Я думаю, на сегодня мы ограничимся информацией народных комиссаров Резева и Кумма. Солдаты генерала Пэрна собираются брать Таллинн и, --">