Александр Шатилов - Гном

духов, толи покровителей, толи стражей, — сказала Софи, стараясь скрыть волнение в голосе.

— Интересная работа, судя по всему это шестнадцатый век, на сколько я могу судить о манере, в которой они вырезаны, — сказал граф, нажимая на фигурку.

Внезапно книжная полка отделилась от стены, и изумлённому взгляду Артура и Софи предстала узенькая крутая деревянная лесенка, ведущая вниз. Немного поколебавшись, они взяли по свече и начали спускаться. Артур шёл впереди с обнажённой шпагой, за ним чуть слышно ступала баронесса. Холодный кирпичный свод угрюмо нависал над головами незваных гостей. Лестница была довольно крутой, так что приходилось держаться за стены, чтобы не упасть. Спустившись вниз они оказались в чрезвычайно тёмном и сыром помещении.

— Глядите-ка, здесь полно свечей, — сказал граф, — кажется прежний хозяин не любил быть здесь в темноте.

— Может это был склад, — сказала Софи, — взгляните, здесь полно сундуков и ящиков.

— Смотрите, здесь лестница, ведущая наверх, а там судя по всему люк, через который можно попасть к вам в комнату, взгляните, — Софи подошла, но ничего не увидела, так как потолок был слишком высоким, и свет от свечи не долетал туда.

Внезапно наверху раздался грохот захлопнувшейся двери. Они стремглав бросились туда, но открыть тяжёлую дверь не представлялось возможным.

— Надо попробовать выбраться через люк, — предложил Артур. Они спустились, и граф, вскарабкавшись по лесенке к самому потолку, попытался открыть люк.

— Ничего не выходит, — прокричал он оттуда через некоторое время. Но тут раздался жуткий хохот, приведший баронессу в ужас и чуть не заставивший графа сорваться с лестницы.

— Так, так, так, — раздался откуда-то голос, походивший на блеянье барана, но звучавший весело и торжественно, — неужели её сиятельство решили лично, впервые за долгие годы, проведать меня, своего преданного друга. Не помню, чтобы вы когда-либо навещали меня или приводили гостей. Однако врываться без приглашения, это, знаете ли, моветон.

Всё это время на каменных ступенях раздавались негромкие шаги. Когда они раздались совсем близко, Софи схватила какую-то доску и швырнула её в ту сторону.

— Ай-яй-яй-я-яй, разве так приветствуют старых друзей! Ни тебе обнять, ни поцеловать друга, дай только кинуть чем-нибудь… Но ничего, я сегодня добрый, прощаю. А помнишь, как в старь веселились? — продолжал голос уже с другого места. Вдруг что-то щёлкнуло, и вся зала наполнилась светом от десятков свечей. На голых кирпичных стенах висели старинные портреты в выцветших рамах, на потолке висела большая кованая люстра, сплошь увитая паутиной, весь пол был уставлен ящиками и сундуками, на одном из них, как на троне, сидел человечек меленького росточка, в старомодных ботфортах, старинном коричневом камзоле, белых перчатках и в чёрном парике. Лицо у него было желтоватого цвета, маленькие лукавые серые глазки насквозь прожигали собеседника, нос был загнут крючком, как у орла, а чёрные брови постоянно были нахмурены. Он был пропорционально сложен и не походил на карлика, лишь какая-то не свойственная людям походка, не-то вразвалочку, не-то кланяясь, делала его особенным. Во всём остальном это был обыкновенный человек, только чрезвычайно маленького роста.

— Так это вы, стало быть, тот негодяй, который испортил жизнь неповинной женщине, да я вас убью, — вскричал граф Артур, хватаясь за шпагу.

— Не горячитесь, молодой человек, — сказал гном, — есть много причин, по которым вы не можете меня убить: во-первых, ни один смертный не может причинить мне физического вреда, во-вторых, если даже вы и убьёте меня, то вряд ли отсюда выберетесь, в-третьих, так поступать невежливо, ведь я лично вам ничего плохого не сделал. Ну да ладно, я не обидчив, и если вы меня выслушаете, то это будет крайне любезно с вашей стороны.

— О чём вы с нами собираетесь говорить, любезнейший, — сухо сказал граф.

— Ну положим, вы знаете о чём, ведь вы сами мечтали найти меня, чтоб избавить от моих знаков внимания госпожу Рейзер. Хоть я и пытался быть дружелюбным и вежливым, но она меня не понимала, не хотела мне помочь, не желала видеть меня, что ж я мог ещё поделать, — вздохнул человечек.

— Как вы не понимаете, вы загубили всю мою жизнь, меня из-за вас всегда считали сумасшедшей, я была изгоем, надо мной смеялись, — проговорила Софи, едва удерживая слёзы.

— А вы, вы сами даже не попытались узнать, чего я хочу --">