Альберт Васильевич Максимов - Пасынки Колумба. Книга вторая. Вторжение

оставаясь в неведении – это такая маленькая месть с моей стороны.

От нахлынувших мыслей даже затряс головой – несколько месяцев назад я был совсем не таким. Мягким, что ли. И слишком наивным и доверчивым. Впрочем, изменения со мной хоть и произошли, но совсем незначительные. Я, пожалуй, и сейчас оставался прежним Рики, разве что… немного повзрослел? Может быть и так. Слишком много на меня навалилось за последнее время, ведь на моих глазах убили отца, да и меня самого сколько раз пытались убить – я даже не пробовал сосчитать количество таких попыток. Много, слишком много. А я в ответ никого… Насчет того, что никого не убил – это не мои мысли, просто Арчи недавно чуток позлорадствовал, когда я стал перечислять все неприятности, что со мной происходили. Вот малек (на полтора года младше!) и брякнул, что я за все время так и не смог отомстить и равнозначно ответить.

Арчи, конечно, совсем не такой, прощать не будет, да и сам по себе злой, хотя я часто подмечал, что сквозь внешне проявляемую злость у пацана мелькало нечто другое. Да и безбашенность малька сразу же начинала казаться какой-то инородной. Но здесь я, наверное, ошибаюсь. Мне вполне по силам просканировать мысли и чувства Арчи, да и остальных парней тоже, но этого делать не собираюсь. Никогда не буду, иначе потеряю друзей. Сам же им в этом и признаюсь. Кстати, читать чужие мысли, в отличие от чувств, я не умею, но эмоции людей настолько ярки, что не трудно догадаться, что думает тот или иной человек. Ведь я же эмпат. Четвертого уровня и, судя по всему, явно не худший среди четвериков.

- Перепахано, говоришь? – Ахилл дернул головой, - теперь понятно, почему дверной механизм сообщает о неисправности.

- А хоть и невредимый был, все равно через основной проход не пойдешь, там сейчас такое творится! В Запретную долину лучше не соваться, сожгут, не одни, так другие. А уходить отсюда надо, дверь все равно взломают, раз уж знают, где вход в бункер. Поэтому следующей ночью уходим на ту сторону хребта. Здесь не отсидеться.

- Это я понимаю. Но тогда… - Ахилл замолчал.

- Что?

- Защитное поле можно снять только отсюда.

- Почему? Здесь же была резервная база, значит, где-то есть и основная. Только где она, я не знаю, а хоть бы и знал, как туда добраться? Но я понял тебя. Тоже считаешь, что защитное поле нужно снять?

- Я же говорил…

- Ага, как всегда молча, ты начинаешь вмешиваться только когда гиря до пола дойдет. Без обид, Ахилл.

- Без. Я знаю, - вздохнул друг. – Это у меня еще с приюта. Там ведь как: начинаешь высовываться, быстро обломают, из карцера не вылезешь. А оттуда не все возвращались. Нам так послушание прививали. И мальцам приходилось только терпеть да молчать. Кто пошустрей, тот бежал, вот, как я. А кто позабитей, те оставались и в трудовые лагеря ехали, когда тринадцать лет исполнялось. Арчи в приюте не был, потому и такой. А попади туда, в землю бы сыграл с его характером.

- Я понимаю. А защитное поле я сегодня отключу.

- Решился?

- Ну да. Только боюсь, как бы хуже не стало. И Арчи я понимаю, почему он так за отключение агитировал. Для него жизнь только с плохой стороны проявлялась. Под ножи он потому и лез?

- Да, наверное, - мрачно ответил Ахилл.

- Понятно. Разве это жизнь у него? А так хоть шанс появится. Только как бы хуже не стало. Прилетят из-за барьера, да сожгут половину Колумба.

- Арчи не расстроится, - Ахилл покачал головой.

- Даже так? – Я удивился, хотя уже должен был узнать характер малька. – А я вот нет. У меня все-таки семья была, жили дружно. По меркам приюта богато. А потом я у дяди пожил. Вот там, действительно, хорошая жизнь. Только не для всех, лишь для избранных. И мне совсем не хочется, чтобы Колумб спалили.

- А Торри почему за снятие барьера?

- Торри…

Я знал причину. После того памятного дня, когда мы чуть не поссорились, обсуждая вопрос снятия защитного поля с планеты, Торри, улучив момент, подошел ко мне и, нервно кусая губы, стал объяснять, почему он поддержал Арчи.

- Рики, прости, если ты считаешь это предательством, то можешь меня прогнать.

- Торри, ты о чем?

- Я не просто так за снятие поля. Это из-за родителей. Они тебя, то есть отец, хотели… могли… мог тебя убить…

- А при чем здесь барьер?

- Если поле снять, и там наверху кто-то до сих пор этого ждет, то есть шанс, что они вернутся. Прости.

Тогда я немного опешил от признания Торри. Никтор, отец моего друга, --">