Анна Николаевна Ольховская - Лети, звезда, на небеса!

орудовала в этом кабинете перед побегом! Монстр, а не женщина.

– И кто виноват? Я же просил тебя оставить ее в покое? Просил. Куда ты меня послал? Далеко. И ведь какая славная, нежная была Алекс поначалу! – Морено перестал ухмыляться, достал из нагрудного кармана пиджака сложенную газету, расправил ее и протянул Стивену: – А насчет страшной смерти мы поторопились. Уцелела твоя Алекс, выбралась из катакомб, и теперь она – звезда новостей!

– Не может быть! – МакКормик трясущимися руками схватил газету и попытался ее прочесть. Но тремор конечностей передался и печатному изданию, что затруднило чтение. Однако рассмотреть улыбающееся лицо своей подопечной Стивен смог. – Вот гадюка, а? Она же обещала ничего не рассказывать об этом месте!

– Она и не рассказала.

– Так с какого перепугу она попала на первые полосы газет? Это ведь не местная газетенка, это солидное европейское издание. Чем еще могла привлечь к себе внимание эта русская?!

– А тем, что она оказалась наследницей одного из богатейших людей Германии, Зигфрида фон Клотца.

– Серьезно?

– Серьезней некуда. Вот уж не думал, когда ее спасал, что выловил из речки настоящую золотую рыбку! – Морено выхватил из рук коллеги газетные листы и, внимательно рассматривая фото, задумчиво произнес: – Жаль, что ты не успел с ней закончить. Той, милой и славной, уже нет, а абсолютно послушной марионетки нет и не будет. Марионетки-миллионерши.

– А что мне мешает завершить начатое?

Часть I

Глава 1

Артиллеристы!

Сталин дал приказ!

Артиллеристы!

Зовет Отчизна нас!

М-да. Если бы многотысячная армия поклонников мегазвезды российского шоу-бизнеса Алексея Майорова могла сейчас слышать, а главное, – видеть своего кумира, она, скорее всего, сочла бы происходящее провокацией спецслужб. Только применение психотропного оружия способно вызвать столь массовую кошмарную галлюцинацию.

Алексей Майоров, яркий и стильный небожитель, согласно своему статусу, просто обязан был питаться исключительно устрицами, виноградными улитками и прочей склизкой гадостью и запивать (проталкивать) сие великолепие коллекционным вином! А тут…

Бред, наваждение: Майоров, отстукивая ритм воблой по столу (между прочим, щедро заставленному пивными бутылками), дурным мявом орет на пару с приятелем бравый марш времен Великой Отечественной войны. Вобла, которой выпало счастье послужить ударным инструментом, судя по ее выпученным глазам, пребывает в трансе.

Мы грянем дружное

Ура! Ура! Ура!

Проорав заключительные строки, Майоров просветленным взором посмотрел на второго участника вокального непотребства:

– Душевно получилось, правда?

– А то! – Виктор, администратор звезды, попытался горделиво выпрямиться на уютном кухонном диванчике. Не получилось. Стек обратно.

– Может, в программу концерта этот номер включить? – счастливое озарение вяло плеснуло своим плавником в глазах Алексея.

– А то! – Похоже, эта емкая и короткая фраза – единственная, которую был в состоянии прожевать Виктор. Остальные невразумительными обрывками слиплись в ком во рту и выползать на свет божий не спешили.

– Представляешь… Эй, ты что делаешь?

– Прелестный сюжет для семейного архива, – ответила я, продолжая снимать на видео. – И это в лучшем случае.

– А в худшем? – Муженек, сосредоточенно сопя, ловил меня за руку. Но координация движений, будучи особой женского пола, из солидарности со мной покинула его.

– А в худшем, Лешенька, мне придется предложить этот материал желтушной прессе. Нам ведь с дочей надо на что-то жить, твоими пустыми бутылками не прокормишься.

– А зачем жрать бутылки?

– А то!

Чистые, незамутненные проблесками разума взгляды. Радостные улыбки ласковых кретинов. Временный паралич конечностей (мозг-то в отключке). И что мне с ними теперь делать?

А начиналось все светло и празднично. У Лешки образовался двухнедельный перерыв между гастролями, и мы наконец смогли остаться вдвоем и до конца осознать грядущие глобальные перемены в нашей жизни. Да и прийти в себя после недавних приключений. Каких приключений?

Разнообразнейших. Правда, о них никто из участников событий судьбу не просил. Но тихая, спокойная жизнь провинциальной журналистки Анны Лощининой (это я) закончилась, стоило мне обнаружить в дальних закромах своего мозга способность писать стихи. А заодно и тексты песен, что свело меня с мегазвездой --">