Александр Дюма - Три мушкетера. Том первый

озаглавленную:

ЗАПИСКИ ГРАФА де-ла-ФЕРЪ

О НѢКОТОРЫХЪ СОБЫТІЯХЪ, ПРОИСШЕДШИХЪ ВО ФРАНЦІИ

ВЪ КОНЦѢ ЦАРСТВОВАНІЯ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА XIII

И

ВЪ НАЧАЛѢ ЦАРСТВОВАНІЯ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА XIV.

 Можно себѣ представить, какъ велика была моя радость, когда, перелистывая эту рукопись,-- мою послѣднюю надежду,-- я встрѣтилъ на двадцатой страницѣ имя Атоса, на двадцать седьмой -- Портоса и на тридцать первой -- Арамиса.

 Находка совершенно неизвѣстной рукописи въ эпоху, когда историческая наука достигла своего высшаго развитія, показалась мнѣ почти какимъ-то чудомъ, и я поспѣшилъ испросить разрѣшенія на изданіе ея, имѣя въ виду попасть когда нибудь въ академію словесныхъ наукъ съ чужимъ вкладомъ въ литературу, если только, что очень возможно, мнѣ не удастся проникнуть во французскую академію благодаря моимъ собственнымъ произведеніямъ.

 Позволеніе это, признаться сказать, было дано съ полной любезностью, и я отмѣчаю здѣсь это обстоятельство, чтобы публично изобличить во лжи людей злорадныхъ, утверждающихъ, что мы живемъ при такомъ правленіи, которое особенно неблагосклонно относится къ людямъ науки.

 Итакъ, я предлагаю въ настоящее время моимъ читателямъ первую часть этой драгоцѣнной рукописи, возстановляя ея прежнее заглавіе и обѣщая, если только -- въ чемъ, впрочемъ, я не сомнѣваюсь,-- эта часть будетъ имѣть тотъ успѣхъ, который она вполнѣ заслуживаетъ, немедленно издать и вторую.

 А пока, такъ какъ воспріемникъ -- второй отецъ, я прошу читателя считать за виновника своего удовольствія или скуки -- меня, а не графа де-ла-Феръ.

 Объяснившись, перехожу къ нашей исторіи.

 

ТРИ МУШКЕТЕРА.

I. Три подарка отца д'Артаньяна.

 Въ первый понедѣльникъ апрѣля 1625 года предмѣстье города Менга, гдѣ родился авторъ "Романа Розы", было въ такомъ сильномъ волненіи, какъ будто вновь появились гугеноты и собирались устроить вторую ла-Рошель {Главный городъ департамента Нижней Шаранты. Этотъ городъ былъ главнымъ убѣжищемъ гугенотовъ въ теченіе болѣе 76 лѣтъ (1567--1628 гг.), пока, послѣ упорной осады, не былъ взятъ кардиналомъ Ришелье.}. Многіе граждане, завидѣвъ бѣгущихъ по направленію къ Большой улицѣ женщинъ, слыша крики дѣтей на порогѣ домовъ, торопливо надѣвали свои доспѣхи и, захвативъ съ собой, чтобы придать себѣ болѣе внушительный видъ, мушкетъ или бердышъ, направлялись къ трактиру Франкъ-Менье, передъ которымъ собралась и шумѣла возраставшая съ минуты на минуту толпа любопытныхъ. Въ тѣ времена случаи всеобщей паники были довольно часты, и рѣдко проходилъ день безъ того, чтобы тотъ или другой городъ не вписалъ въ свою лѣтопись какого-нибудь приключенія въ этомъ родѣ: вельможи воевали другъ съ другомъ; король воевалъ съ кардиналомъ; испанцы воевали пропить короля. Помимо такихъ непрерывныхъ войнъ, извѣстныхъ или неизвѣстныхъ, тайныхъ или явныхъ, всюду гнѣздились массы воровъ, нищихъ, гугенотовъ, бродягь и всякой челяди, которые воевали съ цѣлымъ свѣтомъ. Граждане вооружались всегда пропить воровъ, бродягь и челяди, часто противъ вельможъ и гугенотовъ, иногда противъ короля, но никогда не поднимали оружія противъ кардинала и испанцевъ.

 Итакъ, въ силу привычки, въ вышеупомянутый понедѣльникъ апрѣля мѣсяца 1625 года граждане Менга, замѣтивъ уличное движеніе, но не видя ни желтаго, ни краснаго значка, ни ливреи герцога Ришелье, спѣшили къ гостиницѣ Франкъ-Менье.

 Тамъ каждый могъ лично видѣть и узнать причину смятенья.

 Молодой человѣкъ... но лучше всего нарисуемъ его портретъ однимъ почеркомъ пера. Вообразите себѣ восемнадцатилѣтняго донъ-Кихота -- донъ-Кихота безъ нагрудника, кольчуги и кирасы, одѣтаго въ шерстяной камзолъ, голубой цвѣтъ котораго превратился въ какой-то неопредѣленный, напоминающій цвѣтъ винныхъ дрожжей и небесной лазури. Смуглое продолговатое лицо, красныя выдающіяся скулы -- признакъ лукавства, хитрости; сильно развитая челюсть, отличительный признакъ, по которому узнаютъ гасконца, хотя бы онъ былъ безъ характернаго берета, а на нашемъ молодомъ человѣкѣ былъ и беретъ, украшенный чѣмъ-то вродѣ перьевъ; открытое, умное выраженіе глазъ; съ легкой горбинкой, но тонко очерченный носъ; слишкомъ большой ростъ, чтобы его принять за юношу, и недостаточно большой для вполнѣ сложившагося человѣка. Неопытный наблюдатель легко могъ принять его за странствующаго сына фермера, если бы только онъ не обратилъ вниманія на длинную шпагу, висѣвшую на --">