Виктор Гюго - Том 1. Стихотворения. Повести. Марьон Делорм

Виктор Гюго Собрание сочинений в 10 томах Том 1

СТИХОТВОРЕНИЯ

ОДЫ И БАЛЛАДЫ

ИСТОРИЯ

Ferrea vox

Vergilius^[1]

I

В судьбе племен людских, в их непрестанной смене

Есть рифы тайные, как в бездне темных вод.

Тот безнадежно слеп, кто в беге поколений

Лишь бури разглядел да волн круговорот.

Над бурями царит могучее дыханье,

Во мраке грозовом небесный луч горит.

И в кликах праздничных и в смертном содроганье

Таинственная речь не тщетно говорит.

И разные века, что братья исполины,

Различны участью, но в замыслах близки,

По разному пути идут к мете единой,

И пламенем одним горят их маяки.

II

О муза! Нет времен, нет в будущем предела,

Куда б она очей своих не подняла.

И столько дней прошло, столетий пролетело, —

Лишь зыбь мгновенная по вечности прошла.

Так знайте, палачи, — вы, жертвы, знайте твердо,

Повсюду пронесет она бессмертный свет —

В глубины мрачных бездн, к снегам вершины гордой,

Воздвигнет храм в краю, где и гробницы нет.

И пальмы отдает героям в униженье,

И нарушает строй победных колесниц,

И грезит, и в ее младом воображенье

Горят империи, поверженные ниц.

К развалинам дворцов, к разрушенным соборам,

Чтоб услыхать ее, сберутся времена.

И словно пленника, покрытого позором,

Влечет прошедшее к грядущему она.

Так, собирая след крушений в океане,

Следит во всех морях упорного пловца,

И видит все зараз на дальнем расстоянье —

Могилу первую и колыбель конца.

1823 г.

ДВА ОСТРОВА

Скажи мне, откуда он явился, и я скажу, куда он идет.

Э. Г.

I

Два острова на глади пенной,

Две великаньих головы

Царят у двух границ вселенной,

Равно угрюмы и мертвы.

Смотри, — и задрожи от страха!

Господь их вылепил из праха,

Удел предвидя роковой:

Чело их молниями блещет,

Волна у скал нависших плещет,

Вулканы спят в груди немой.

Туманны, сумрачны, безлюдны,

Видны два острова вдали,

Как будто два пиратских судна

В пучину намертво вросли.

Их берег черен и безлюден,

Путь между скал кремнист и труден

И дикой чащей окаймлен.

Но здесь недаром жуть гнездится:

На этом Бонапарт родится,

На том умрет Наполеон.

Тут колыбель — а там могила.

Двух слов довольно на века.

Их наша память сохранила,

И память та не коротка.

К двум островам придут, мне мнится,

Пред тенью царственной склониться

Все племена грядущих дней.

Раскаты гроз на высях горных,

Удары штормов непокорных

Напомнят правнукам о ней.

Недаром грозная пучина

Их отделила от земли,

Чтобы рожденье и кончина

Легко свершиться бы могли;

Чтобы такой приход на землю

Не сотрясал земли, подъемля

Мятеж таинственных глубин,

Чтоб на своей походной койке

Не вызвал бури узник стойкий

И мирно умер бы один.

II

Он был мечтателем на утре дней когда-то,

Задумчивым, когда, кончая путь солдата,

Угрюмо вспоминал былое торжество.

И слава и престол коварно обманули:

Он видел их вблизи, — ненадолго мелькнули.

Он знал ничтожество величья своего.

Ребенком грезил он на Корсике родимой

О власти мировой, о всей непобедимой

Своей империи под знаменем орла, —

Как будто мальчику уже звучала сладко

Многоязыкая, пред воинской палаткой,

Всемирной армии заздравная хвала.

III. ХВАЛА

«Будь славен, Бонапарт, владыка полвселенной!

Господь венчал тебя короною нетленной.

От Нила до Днепра ты правишь торжество,

Равняешь королей прислуге и вельможам.

И служит вечный Рим подножьем

Престолу сына твоего!

Парят орлы твои с простертыми крылами,

Несут на города убийственное пламя.

Ты всюду властвуешь куда ни глянь окрест.

Ты покорил диван, командуешь конклавом.

Смешав на знамени кровавом

И мусульманский серп и крест.

И смуглый мамелюк, и готский ратник дикий,

И польский волонтер, вооруженный пикой,

Все слепо преданы желаниям вождя.

Ты исповедник их, ты их законодатель.

Ты мир прошел, завоеватель,

Повсюду рекрутов найдя.

Захочешь, — и, взмахнув десницею надменной,

Во --">