Татьяна Александровна Богданович - Холоп-ополченец (1606-1612 гг.)

поноровочкой.

— Ну, беритесь живо! — крикнул Михайла.

В десять рук они сразу поставили воз на колеса.

— У кого запасная оглобля? — спросил Михайла.

— У меня есть, — ответил один.

— Тащи живо, Третьяк, — все еще сердито сказал Михайла. — Этак мы когда до Нижнего доберемся. Знаешь, чай, нашего князя. От него потачки не жди. У него всякая вина виновата. За каждый убыток — взыск.

— Неужто князю доведешь, Михалка? — проговорил плачущим голосом Лычка. — Аль то моя вина? Видел, чай, подпирал я. А тут мордвины… Однова́, дыхнуть!

Лычка совал кулаком куда-то на пустой холм.

— Какие там мордвины! — крикнул Михайла. — Мне, что ли, за тебя платить? Запрягай живо! Моли бога, что лошадь цела… Всех бы лошадей перекалечил, кабы я не подхватил. Спроси хоть стариков.

— Что говорить, Михалка, — вмешался Невежка, — без тебя не изжить бы беды. Всех бы нас подвел Лычка… А ты все пожалей человека, Михалка. Чай, и на доброго коня спотычка бывает. Не всяко лыко в строку.

— Ты меня не учи, Невежка. Думаешь, как борода сивая, так умней тебя нет.

— Ученого учить, что мертвого лечить, Михалка, — примирительно заметил Невежка. — Я только к тому, что добро, оно во всяк час худо переможет.

— Ладно, говорю, иди к обозу.

Невежка замолчал и только покачал головой.

— Никто как бог, — вздохнул длинный нескладный Ерема, с поседевшей как-то одной стороной узкой бородой.

— Бог-то бог, да и сам не будь плох, — оборвал его Михайла. — Ну, поворачивайтесь живей — вон она, деревня.

Обозчики побежали под гору, с удивлением переговариваясь о Михайле:

— Вот тебе и мальчишка-свистун! Поди-ка, как за дело взялся. Не хуже Семейки.

Лычка тем временем прилаживал с помощью Третьяка оглоблю.

Обоз тронулся и через несколько минут подошел к деревенским воротам. На воротах, по обыкновению, висели ребятишки.

— Эй вы, пострелята, отворяйте ворота! — крикнул подоспевший Михайла.

Но ребятишки вместо того стайкой снялись с ворот и помчались в ближний сарай. Оттуда вышел высокий чернобородый мужик с рогатиной и с топором за поясом.

— Ты чего, дядя, точно на медведя собрался? — спросил Михайла. — Скот не загнан, а у вас ворота на запоре.

— Да вишь ты, — заговорил мужик, опершись на рогатину, — вчерашний день тут мордвы этой валило, сила! Ну, к нам, бог миловал, не зашли. На лошадях, слышь ты, с оружьем; сказывают — на Нижний. Заворовались, стало быть. Нашему московскому царю и крест не целовали, не хотят его. У них де свой есть, с низу идет, Волгой, Петрушка. Нам-то оно ни к чему. Животишки бы лишь не пограбили. А вы отколь?

— С Княгинина мы, от князя Воротынского, в Нижний с обозом. Ночь у вас перебудем, а наутро дальше.

— Вот уж и не знаю как. Такой у нас уговор был — не пущать чужих на село. Не ровен час…

— Да ты чего, дядя! Аль мы нехристи какие? — сказал Михаила. — Не ограбим, чай, отворяй живей.

— Бог вас знает. А как староста заругается?

— Кто ругается, у того конь спотыкается, — проговорил Невежка.

Сторож с удивлением посмотрел на него.

— Молчи, Невежка, — отстранил его Михайла. — Ишь, несговорный какой, — обратился он к сторожу. — Ну, на́ тебе деньгу, а со старостой я сам поговорю. Время нам нет стоять тут.

Мужик взял деньгу, покачал головой, но все-таки отворил ворота.

Возы медленно потянулись по деревенской улице к въезжей избе.

────

Наутро вышли они чем свет. Починки проходили, как скот выгоняли, а там и Волга с правой руки видна стала. За ней луга заливные, сколько глаз хватает. Простор! Не то, что у них, в лесах под Княгининым. Еще солнце до полдня не дошло, а уж Кстово показалось. Оттуда до Нижнего верст пятнадцать, не больше. Засветло должны дойти.

Обозчики рады были селу. Лычка рассказал им про мордвинов, и они хоть и не очень поверили, а все же всю дорогу опасливо озирались. То ли дело на людях. Кстово — большое село на Волге, народ там ходовой, бывалый. Сюда уж, небось, мордвины не сунутся.

У постоялого двора обоз остановился. Мужики задали лошадям корму и сами сели во дворе на бревна полдничать. Хлеб и лук у них с собой были, а хозяин вынес квасу два жбана за три деньги и сам тут же сел на крылечке. Толстый, красный, под правым глазом --">