Джон Мильтон - Ареопагитика

увеличения их числа, сам Генрих VII, окруженный всеми своими вассальными мертвецами, присоединил голоса покойников.

И если люди, кажущиеся руководителями раскола, заблуждаются, то разве не наша леность, упрямство и неверие в правое дело мешают нам спокойно беседовать с ними и спокойно расходиться, обсуждая и исследуя предмет перед свободной и многолюдной аудиторией, если не ради них, то ради нас самих? Всякий, вкусивший знания, скажет, сколь великую пользу он получал от тех, кто, не довольствуясь старыми предписаниями, способны высказывать и проводить в жизнь новые принципы. Если бы даже люди эти были подобны пыли и праху у наших ног, то и в таком случае, раз они годны для того, чтобы очистить до блеска доспехи истины, ими не следовало бы совсем пренебрегать. Но если они принадлежат к числу тех, кого Бог, по нужде этого времени, наделил выдающимися и обильными дарами, и в то же время не принадлежат, быть может, ни к числу священников, ни к числу фарисеев, а мы, в поспешной ревности, не делая между ними никакого различия, решаем заградить им уста из боязни, как бы они не выступили с новыми и опасными взглядами, осуждаем их, как это обычно делается, не успев их понять, то горе нам, так как, думая защищать подобным образом Евангелие, мы становимся его преследователями.

От начала этого Парламента немало было лиц и из пресвитеров, и из других, которые своими книгами, изданными с презрением к imprimatur’y, без цензуры, пробили слои льда, намерзшие вокруг наших сердец, и научили народ видеть свет. Я надеюсь, что ни один из них не убеждал возобновить те узы, презирая которые они совершили столько добра. Но если ни знамение, данное Моисеем юному Навину, ни приказание нашего Спасителя юному Иоанну, который не хотел пускать тех, кого считал нечистыми, недостаточны для того, чтобы убедить наших старейшин, сколь неугодна Господу их угрюмая склонность к запрещениям; если недостаточны их собственные воспоминания о том, как много зла было от цензуры и как много добра они сделали, пренебрегая последней; если они, тем не менее, хотят навязать нам и выполнить над нами самую доминиканскую часть инквизиции и, таким образом, уже стоят одной ногой в стремени деятельных преследований, то было бы справедливее подвергнуть преследованию, прежде всего, самих преследователей, так как перемена в их положении раздула их гордость в большей степени, чем прошлый опыт более суровых времен научил их мудрости.

Что же касается вопроса о регулировании печати, то пусть никто не думает, будто ему выпадет честь посоветовать вам в этом отношении что-нибудь лучшее, чем вы сами сделали в своем недавнем Постановлении, согласно которому «ни одна книга не может быть напечатана иначе, как если будут зарегистрированы имена автора и издателя или, по крайней мере, одного издателя». А для сочинений, появляющихся иным путем, если они будут найдены зловредными или клеветническими, огонь и палач будут наиболее своевременным и действительным средством человеческого предупреждения. Но чисто испанская политика цензурования книг, если только я что-либо доказал предыдущими рассуждениями, в самом скором времени проявит себя хуже самой недозволенной книги. Она является прямым подобием распоряжения Звездной палаты по тому же предмету, изданного в то время, когда это судилище совершало свои благочестивые деяния, за которые оно вместе с Люцифером изгнано теперь из сонма звезд. Отсюда вы можете понять, сколько государственной мудрости, сколько любви к народу, сколько заботливости о религии и добрых нравах было проявлено в этом измышлении, хотя оно и утверждало с крайним лицемерием, что связывает книги ради их доброго поведения. И когда оно взяло верх над приведенным мною выше столь целесообразным вашим предыдущим Постановлением, то, если верить наиболее сведущим в силу своей профессии людям, в этом случае можно подозревать обман со стороны некоторых прежних обладателей привилегий и монополий в книжной торговле, которые под видом охраны интересов бедных в своем цехе и справедливого сохранения рукописей их владельцам (Боже сохрани против этого возражать!) приводили разные благовидные предлоги, но именно только предлоги, служившие одной только цели получить преимущества перед своими ближними, людьми, вкладывающими свой труд в почетную профессию, которой обязана вся ученость, но не для того, чтобы быть данниками

--">