Автор неизвестен -- Европейская старинная литература - Флуар и Бланшефлор

создания «Флуара и Бланшефлор».

К этому времени или, быть может, как раз в это время сложились два типа куртуазного романа. Один из них тяготел к своеобразной историчности: он претендовал на изображение всего жизненного пути героя или даже некоего социума и включение их в общий исторический ряд. Таковы были перечисленные выше произведения, написанные на сюжеты античных эпопей. В них индивидуальные судьбы героев и их любовные отношения оказывались вставленными в некий исторический (псевдоисторический, конечно) контекст. Точно так же строил свое произведение и Вас, нормандский трувер, приближенный английского короля Генриха II Плантагенета и его жены, знаменитой Альеноры Аквитанской. Вас первым на французской почве (он писал по-французски, хотя и служил при английском дворе) дал обработку артуровских сюжетов, верно уловив их поэтическую привлекательность и повествовательные возможности. Уже не как история некоего легендарного социума (в «Романе о Бруте» Васа — королевства Артура), а как история трагической любви, которая становится и историей всей жизни, развертывается повествование в серии романов о Тристане и Изольде.

Рядом с таким типом романа возникает и другой. Его создателем стал Кретьен де Труа. Он также повествует об Артуре, о его Круглом Столе, о его рыцарях. Но из всего сложного и бесконечного бытия «артурианы» он выбирает для каждого произведения лишь одного героя, а из жизни последнего — лишь один эпизод, пусть наиболее значительный и яркий. Впрочем, так построены только три романа Кретьена. Два других имеют принципиально иную структуру. Один — «Клижес» — опять повествует о всей жизни героя, доводя рассказ если и не до «конца», т. е. до его смерти (как это было в романах о Тристане), то до «счастливого конца» — до брака героя с любимой. Второй — «Персеваль» — вновь возвращается к многособытийиой истории артуровского королевства, вплетая в нее новые мотивы — поиски Грааля, которые уводят нас в далекое будущее рыцарского романа, на чем мы не станем здесь останавливаться.

Что касается «Клижеса», то он во многом строится по «идиллическим» меркам и мог бы стать предметом рассмотрения среди других произведений этой разновидности рыцарского романа. Показательно, что, хотя в нем и присутствуют высокие идеалы рыцарственности (которые воодушевляют героев остальных книг Кретьена де Труа), они оказываются несколько отодвинутыми на задний план. В самом деле, герой романа бесспорно является образцовым рыцарем, но в подвигах своих прежде всего преследует личный интерес. Любовь не преображает Клижеса, не побуждает его к свершению подвигов самоотречения и великодушия. Но она неодолима и всемогуща. Она учит героя хитрить, обманывать, добиваться своего. Думается, кретьеновский «Клижес» испытал воздействие традиций идиллического романа (к которому принадлежит и наша книга). Между прочим, хитроумно построенная башня и окружающий ее скрытый от посторонних глаз прекрасный сад, описанные в «Клижесе», напоминают некоторые мотивы романа о Флуаре и Бланшефлор. Заметим сразу же, что здесь, видимо, не могло быть воздействия одного произведения на другое; сам материал — загадочные и манящие обычаи и нравы Востока, так внезапно и ярко раскрывшиеся перед удивленным Западом в период Крестовых походов, — диктовал и Кретьену, и неведомому нам автору романа о сарацинском принце Флуаре определенные сюжетные ходы и фабульные решения.

Правда, в нашем романе, по крайней мере в его «аристократической» версии, герой, в отличие от рыцаря Клижеса, вообще никаких подвигов не совершает. Удел его, как известно, безмятежная любовь, незаметно созревшая в тепличной атмосфере прекрасного весеннего сада, тоска в разлуке с любимой, неподдельное горе при известии о ее смерти и т. д.

Все это восторженное повествование о любви, не знающей колебаний и сомнений, вставлено в суровую раму «жесты». Ведь имена основных героев романа не были придуманы его автором. В первой половине XII в. они появляются в эпических памятниках, связанных со сказаниями о детстве Карла Великого. В них он оказывается внуком Флуара и Бланшефлор, венгерской королевской четы. Текст поэм, излагающих историю их дочери Берты Большеногой, матери Карла, сохранился плохо. Ранние памятники до нас вообще не дошли, поздние созданы уже под несомненным влиянием романной традиции. Но нельзя не отметить настойчивый интерес к этим легендам. В общих чертах --">