Автор неизвестен -- Древнерусская литература - Слово о полку Игореве

«Уже, князь, горе ум полонило;

ведь вот, два сокола слетели

      с отчего престола золотого

добыть города Тмутороканя

или испить шлемом из Дона.

Уже соколам крыльца подсекли

      саблями поганых,

а самих опутали

      в путины железные.

   Темно ведь было в третий день:

два солнца померкли,

оба багряные столба погасли

      и с ними два молодых месяца,

      Олег и Святослав,

тьмою заволоклись

и в море погрузились,

и великую смелость возбудили в хиновах.

На реке на Каяле тьма свет покрыла,

по Русской земле простерлись половцы,

      точно выводок гепардов.

Уже спустился позор на славу;

уже ударило насилие на свободу;

уже бросился див на землю.

И вот, готские красные девы

запели на берегу синего моря:

звоня русским золотом,

воспевают время Боза,

лелеют месть за Шарукана.

А мы уже, дружина, без веселья!

   Тогда великий Святослав

изронил золотое слово,

      со слезами смешанное,

                    и сказал:

«О мои дети, Игорь и Всеволод!

Рано начали вы Половецкой земле

      досаждать мечами,

      а себе славы искать.

Но одолели вы без чести,

без чести ведь кровь поганую пролили.

Ваши храбрые сердца

      из крепкого булата выкованы

      и в смелости закалены.

Что же сотворили вы моей серебряной седине?

Не вижу уже у власти

                   сильного,

                   и богатого,

                   и обильного воинами

брата моего Ярослава,

                   с черниговскими боярами,

                   с воеводами,

                   и с татранами,

                   и с шельбирами,

                   и с топчаками,

                   и с ревугами,

                   и с ольберами.

Те ведь без щитов с засапожными ножами

кликом полки побеждают,

звоня в прадедовскую славу.

Но сказали вы: «Помужествуем сами:

прошлую славу сами похитим,

а будущую сами поделим!»

Разве же дивно, братья, старому помолодеть?

Когда сокол надел оперение взрослого,

высоко птиц он взбивает:

не даст гнезда своего в обиду.

Но вот зло – князья мне не в помощь:

худо времена обернулись.

Вот у Римова кричат под саблями половецкими,

      а Владимир под ранами.

Горе и тоска сыну Глебову!»

   Великий князь Всеволод!

Неужели и мысленно тебе не прилететь издалека

отчий золотой стол поблюсти?

Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать,

а Дон шлемами вычерпать!

Если бы ты был здесь,

      то была бы невольница по ногате,

      а раб по резани.

Ты ведь можешь посуху

      живыми копьями стрелять,

      удалыми сыновьями Глебовыми.

Ты, буйный Рюрик и Давид!

Не ваши ли воины

      золочеными шлемами по крови

      плавали?

Не ваша ли храбрая дружина

      рыкают, как туры,

      раненные саблями калеными

      на поле незнаемом?

Вступите же, господа, в золотые стремена

      за обиду сего времени,

      за землю Русскую,

      за раны Игоревы

буйного Святославича!

   Галицкий Осмомысл Ярослав!

Высоко сидишь ты

      на своем златокованном престоле,

подпер горы венгерские

      своими железными полками,

загородив королю путь,

затворив Дунаю ворота,

меча тяжести через облака,

суды рядя до Дуная.

Грозы твои по землям текут,

отворяешь Киеву ворота,

стреляешь с отчего золотого престола

      салтанов за землями.

Стреляй же, господин, в Кончака,

      поганого раба,

      за землю Русскую,

      за раны Игоревы,

буйного Святославича!

   А ты, буйный Роман, и Мстислав!

Храбрая мысль влечет ваш ум на подвиг.

Высоко паришь на подвиг в отваге,

точно сокол на ветрах паря,

стремясь птицу в смелости одолеть.

Есть ведь у вас железные молодцы