Николай Гусовский - Песнь о зубре

Будто с жаровни дохнуло в лицо из-за дуба.

Бей! — и клинок поражает без промаха снова.

Грузно, окутанный паром, осел, содрогнулся и замер,

Чтобы ускорить исход поединка, охотники криком

Зверя манят на себя. Двое юношей тотчас

Взмахом клинков и — на выпад ударом последним

Все завершают и тем приближают развязку.

Рог затрубил. Победитель в кругу побратимов —

Шутки, веселье. А зверь укрощенный повержен.

Вот он, свирепый полночных лесов обитатель.

В чаще другой укрывается, но не пытаюсь

Гнаться за ним — недосуг, да и время торопит.

* * *

Хватит убийств! Возбужденная совесть и разум

Властно велят мне тревогу поднять, ополчиться

Против разбоя. Как долго весь мир христианский

Марс беспощадный купает в крови, потрясая

Веры устои! Она, христианская вера,

Шаткою стала и дома, и на поле брани.

Вражьи ли сабли, свои ли мечи подрубают?

На поругание недругов наших предав ее подло,

Нам лишь на милость небес уповать остается.

Но преступления наши лишают надежды

На избавление скорое — смеем ли думать?

Совесть земных повелителей, кажется, в спячке,

Все их поступки — увы! — не забота о мире.

Больше всего беспокоит их то, как острее

Меч наточить, чтоб в бою обезглавить другого.

Междоусобные войны и братоубийства —

Все их занятия и увеселенья для духа.

Воины гибнут с обеих сторон в этих распрях.

Что для князей наша кровь, наши слезы и горе?

Им лишь бы править, свое удержать превосходство,

Вот и творят злодеяния, судьбами люда играют.

Наши враги, это видя, глумятся над нами:

Сан их высокий велит им быть стражей над паствой, —

Где там! — как волки, терзают ее, раздирают.

Вот до чего довели их и ярость слепая, и злоба,

Как глубоко вкоренилось безумство в сердца из железа!

Непримиримость, вражда между ними и распри

Непостижимы уму, а народы в ответе.

Им ли печаль да забота о благе народном!

Есть ли на свете такой сердобольный, кто меч свой

В наших слезах и крови не смочил бы, но все же

В княжестве нашем по-прежнему зверства и горе.

Турок жестокий несчастный народ истребляет,

В храмах беснуется, жжет города и деревни;

Гавань захватит — возводит форты и войсками

Земли плененные тут же заполнит, стремится

Всех погубить, упивается кровью невинной

И стариков, и беспомощных наших младенцев,

Жертв не считая, вершит свое гнусное дело.

Лоно беременных женщин вспороть ятаганом —

Просто забава для изверга, он — безнаказан

И не боится, что раб безоружный восстанет.

Ах, как он слеп, наш народ, как плачевно его положенье!

Мы еще — толпы. Князья же по-прежнему давят

Даже малейшие вспышки волнений в народе,

Разным путем обезглавить стремятся любого,

Кто постоять за закон и за Бога способен.

Как только Он, наш Спаситель, в сиянии неба,

Глядя на эти деянья земные, находит

Благочестивых и верящих в слово Господне?

* * *

Дева Мария, когда начертать Твое имя

Я вознамерился, в страхе рука задрожала.

Раб твой смиренный, к Тебе обращаюсь с мольбою,

Хоть и не знаю, где молвить и где помолчать бы.

Вот умолкаю и чувствую — Ты же достойна,

Чтоб голосами всех тварей земных и созданий

Мир зазвенел и молитвенно пел Тебе славу.

Разумом не подобрать, языком не промолвить

Выспренных слов, чтоб достойно к Тебе обратиться.

Веря в Твою доброту, понимая Твое всепрощенье,

С трепетным сердцем стою пред Тобой на коленях,

Бледный, согбенный под ношей своих прогрешений,

Тщусь я устами бескровными, Дева Святая,

Вымолить нам покровительство. Я недостоин

С этой молитвой к Тебе обращаться, и все же

Ты заступись. Ведь Господь из любви к человеку

Высшей заступницей смертных Тебя и нарек и поставил,

Точно светило, над нами, и Ты нам — защита.

Как под крылом материнским убежище птенчик находит,

Так под Твое покровительство мы прибегаем,

И как младенца заботливо мать поднимает и нежит,

Так подними же и Ты нас, детей своих павших.

О пресвятая, пречистая Дева Мария!

Внемли мольбам нашим и заступись за --">