Артем Акушев - Герой утренней зари. Часть 1

— Хорошо, просто, пожалуйста, отвернись…

— Какой же ты все-таки странный…

Ответить на ее последнюю реплику было уже нечем.

Одежда пришлась мне как раз, как будто ее шили по индивидуальному заказу. И даже сапоги, казавшиеся изначально громоздкими кусками неотесанной кожи, оказались вполне удобными. Интересно, что бы сказала Маша, увидев меня в этом наряде… Наверняка что-то из разряда: «и давно ты из ансамбля песни и пляски сбежал?» или бы включила калинку-малинку и начала весело, не скрывая насмешки, хлопать в ладоши, ожидая пока я пущусь «вприсядку» …

— Неужели в будущем даже переодеваться нормально не умеют?

Ее вопрос вырвал меня из непонятно откуда взявшихся фантазий.

* * *

— Я же уже говорила, нас ждет царица Мокошь. Конечно, ее решения не обсуждаются, но вот в отношении тебя… — она уже не скрывала явное разочарование в моих умственных способностях.

— Послушай, представь себя на моем месте…

— Я не могу представить себя на месте человека, пусть даже такого, как ты.

— Да что со мной не так!? — я не мог понять, чем заслужил к себе такое отношение. Вернее, мог, но все равно — ее постоянные выпады переходили уже все грани приличия.

— Все. Поговоришь с царицей, поймешь. А сейчас, просто следуй за мной. Надеюсь, хоть с этим ты справишься…

Ну вот, опять. 500-летний дух леса с телом и поведением 16-летней девочки снова издевался надо мной. И что самое обидное, ничего ответить я не мог. Развернуться и уйти тоже не мог. Я ничего не знал ни о мире, куда я попал, ни о месте, в котором находился. Знал только, что я в прошлом. И, если верить берегине, то здесь существовали какие-то потусторонние силы, подтверждением чему она сама и являлась.

Размышляя о своем незавидном положении, я молча следовал за своей провожатой. Открытое пространство опушки довольно быстро сменилось забором из лиственных деревьев. На ветвях все так же пели птицы, так же ярко светило солнце, однако чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее меня терзала тревога. Берегиня же все это время быстро и уверенно шла вперед, не проронив ни единого слова. Пытаясь немного разрядить обстановку и заодно успокоится, я все-таки решился спросить то, что обычно люди спрашивают сразу при знакомстве.

— А как тебя зовут?

— У нас нет имен, — ее ответ прозвучал так, как будто это — всем известный факт. Хотя, возможно, так оно и было.

— И как же тогда к тебе обращаются?

— Кто?

— Люди, например…

— Ты первый человек, к которому меня послали. Так что, наверное, ответ будет — никак.

Меня не покидало ощущение, будто она говорит о прописных истинах, однако так просто сдаваться я не хотел.

— А как же царица Мокошь?

— Что царица Мокошь?

— Она же как-то должна тебя называть…

— Ей это не обязательно, каждая берегиня знает, когда царица обращается именно к ней.

Получается, несмотря на то что она прожила 500 лет, у нее никогда не было имени… Это не укладывалось в моей голове. Все-таки она не была монстром, не была животным, по манере общения, по внешности, она ни капельки не отличалась от человека. И, может быть, это было просто мое заблуждение, но мне показалось несправедливым, что ее никто и никогда не называл по имени.

— Хочешь, я дам тебе имя?

Бинго. Я получил реакцию, которую никак не мог ожидать. Она резко обернулась и сделала пару быстрых шагов по направлению ко мне, в ее глазах горел тот самый огонек, который я видел тогда, за березой.

— А ты можешь? — спросила она меня голосом, полным радости и надежды.

— А почему нет? Тааак… — я сделал вид, что задумался, хотя венок на ее голове и та волшебная песня, не оставляли мне особого выбора, — С этого момента я нарекаю тебя именем Ромашка.

Возможно, не самое красивое и звучное имя, однако ей, судя по всему, понравилось. И мы продолжили наш путь в гораздо более приятной атмосфере.

— Ромашка, Ромашка, — шла она вприпрыжку, напевая по дороге, и вдруг резко остановилась, — А тебя как зовут? Хочешь я тоже дам тебе имя? Хотя я, скорее, могу дать только кличку…

Боясь представить, что же она могла мне придумать, я поспешил отказаться:

— Спасибо, но у меня уже есть имя. Я Андрей.

— Хм… — она, как обычно, не пыталась скрыть свое разочарование. — А что оно означает?

— В переводе с греческого…