Диана Павловна Попова - Homo Revolution: образ нового человека в живописи 1917-1920-х годов

Вильямс. Большинство портретов, выполненных Вильямсом, относятся к его, так называемому, «ОСТовскому периоду» – времени работы в Обществе художников-станковистов – художественной группировке, основанной в 1925-ом году в Москве группой выпускников ВХУТЕМАСа во главе с Давидом Штеренбергом¹⁷.

Новаторство идей Вильямса заключалось не в том, чтобы непременно рисовать большевика или рабочего с инструментом, и пренебречь дореволюционными «буржуазными» сюжетами, а в том, чтобы эти самые сюжеты по-новому увидеть и изобразить. Эта идея занимала и прочих ОСТовцев.¹⁸ К сожалению, именно этот период творчества Вильямса, период его становления как художника, поиск новых композиционных и живописных средств, до сих пор очень мало изучен и описан в литературе. Следствием этого стало узкая направленность рассмотрения творчества Вильямса лишь как художника театральных декораций.

Между тем, на многих выставках он зарекомендовал себя, прежде всего, как талантливого портретиста.

Сложно сказать, получилось ли у кого-то еще из его современников так критично и глубоко рассмотреть все обновленное и существующее, что принесла с собой революция, увидеть принципиально новые черты, и не обойти вниманием дореволюционное, а самое главное – воплотить это в чистый синтез идеологического видения реальности. Статус настоящего художественного явления эпохи принесла двадцатилетнему Вильямсу одна из его первых работ – портрет режиссера-новатора Всеволода Мейерхольда (рис.1)¹⁹.

(рис.1)

Образ написанный художником, с одной стороны, безусловно имеет установку на подлинность личности, то есть удовлетворяет требованиям жанра. Вильямс писал Мейерхольда с натуры и, несомненно, перед нами образ реального человека. Но с другой стороны, важным является не то, насколько Вильямсу удалось портретное сходство, а то, насколько точным идеологически и типологически сложился его образ.

Программная задача Вильямса состояла в первую очередь в создании произведения искусства способного отразить образ Нового Человека, эволюцию реальности, новейшие идеалы гуманизма. Образ Мейерхольда – это прежде всего отражение эпохи новой художественной фармации, принципиально-нового, свободного искусства, революционно воплотившегося в конкретном человеке. Мейерхольд изображен не во фраке или театральном костюме, а в перетянутом ремнем кожаном пальто, с кепкой подмышкой, его образ подчеркнуто прост и деловит, вместе с тем, в нём присутствует некий пафос и романтизация нового коммунистического творца. Цветовым акцентом служит насыщенно-синий шарф, подчеркнутый геометрией складок. Контрастирует на его фоне белоснежно-чистая рубашка, словно подчеркивая, принадлежность изображенного к интеллигенции нового столетия.

Он словно застыл перед нами в позе агитатора, его рука крепко держится за ремень, холодная отрешенность взгляда, неистовство, определяет некий героический посыл образа, артистическую одержимость Мейерхольда.

Задача соотношения фигуры в пространстве картины несет одновременно и декоративную, и смысловую конструктивную нагрузку. Основным фоном картины является изображение театральной конструкции Л. С. Поповой к пьесе «Земля дыбом», поставленной в театре Мейерхольда²⁰. Их ярко выраженный конструктивистский, производственный характер напоминает об атмосфере большой стройки, стройки нового социалистического общества, активным участником и организатором которого является художник. Этим во многом определяется чувство современности, являющееся отличительной чертой большинства его работ. Вильямс один из первых сумел определить некоторые существенные черты портрета советского интеллигента творческой личности.

В портрете «Акробатка» 1927-го года (рис.2), на котором изображена жена художника, профессиональная актриса Анна Семёновна Ахманицкая, в костюме акробатки из пьесы Н.Н. Эрдмана "Мандат", поставленной в 1925 году в театре Мейерхольда, Вильямс доводит до совершенства своей портретное мастерство.²¹ Здесь так же присутствует бескомпромиссное и острое утверждение новых ценностей и

--">