Светлана Леонидовна Сидорина - Таганский Гамлет. Реконструкция легенды

чтение книги «Таганский Гамлет. Реконструкция легенды» [Картинка № 10]"> Д. Боровский. Эскиз авансцены

Свет пробивается из 6 зарешеченных отверстий в полу, заставляя подозревать там подземные казематы. Во время спектакля от этих решеток на занавесе появляются тени квадратиками тюремных решеток, превращая в тюрьму все пространство сцены. Так воплощается основная метафора Гамлета о том, что Дания — тюрьма, стены которой призрачны; здесь все время подслушивают и подглядывают придворные шпионы.

Справа у портала стоит первый гроб (тот, что более корявый). Черной доской он обращен к стене. На этот грубый дощатый гроб в ходе спектакля будут спокойно присаживаться и Полоний, и Гертруда, и Офелия, не ведая о своей близкой смерти.

У второго входа на сцену — кресло и второй гроб. На гробу — саквояж и подушка для Полония (актер Л. Штейнрайх). В глубине сцены, у задней стены в центре на полу — коврик для Высоцкого. Слева от него — прутик. На рояле — две шпаги.

Белые порталы сцены обшиты старыми потрескавшимися досками, подобно фахверковым домам шекспировской эпохи. Через всю заднюю стену поперек идет доска, создавая огромный крест по центру. На этой длинной горизонтальной доске висят кожаные перчатки, подготовленные для финального боя Гамлета с Лаэртом, а на задней стене сцены прислонены черные мечи.

Сцена освещена слабым синим светом с лож, и только небольшой кружок яркого света выхватывает Гамлета.

Мечи и перчатка

Скоро кончается ночь, и чуть-чуть уже брезжит рассвет. В эти часы беспокойства чаще всего расстаются с жизнью. Это основное настроение спектакля.

В верхнем окне левого портала появляется живой белый петух, которого держат руки в белых перчатках. Он отчаянно хлопает крыльями и призывно кричит «ку-ка-ре-ку!». Его пронзительный крик возвещает начало спектакля.

Пролог от театра

В рассветной полутьме появляются два могильщика с канатами и лопатой, спрыгивают в могилу и роют лопатами, выбрасывая на авансцену комья настоящей земли, закапывают черепа. Могильщики почти не покидают сцену, наблюдая за происходящим из своей ямы. Они то выгребают на авансцену настоящую землю, то переносят с места на место грубо сколоченный гроб — нынче в Дании большой спрос на их работу.[3]

Появляются актеры, играющие Короля, Королеву, Полония, Офелию, Лаэрта, Розенкранца, Гильденстерна и Горацио. Актеры одеты в шерстяную одежду того же серо-бежевого цвета, что и занавес. Мужчины — в свитера, женщины — в длинные вязанные платья. Только Король и Королева одеты в одежду из белой шерсти. Они выходят парами, каждый по очереди подходит к мечу, берет черную повязку, надевает на левую руку и отходит вглубь сцены. Королева Гертруда и Король Клавдий помогают друг другу завязать повязки.

Кричит петух.

Над подмостками нависает напряженная пауза. Гамлет из глубины с гитарой в руке встает и подходит вперед к краю могилы. У него мертвенно-бледное лицо, он идет медленно, шагает тяжело, вплотную приблизившись к нам и к огромному, воткнутому в пол мечу, крестообразная рукоятка которого бросает тень на лицо актера. Гитарный аккорд начинает песню. Поет.[4]

Гамлет

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

На меня направлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Авва Отче,

Чашу эту мимо пронеси!

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути:

Я один, все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить — не поле перейти!

Спектакль начинается со стихотворения Пастернака «Гамлет». Это стихотворение нужно как эпиграф, как молитва перед началом. Здесь Гамлет ощущает свою миссию так же, как Христос в Нагорной проповеди, а не то, что он жаждет власти и престола. Гамлет ясно видит свое будущее, но не отступает со своего тернистого пути, на котором ждет его гибель.