Василий Васильевич Розанов - Заметка о Пушкине
Название: | Заметка о Пушкине | |
Автор: | Василий Васильевич Розанов | |
Жанр: | Критика | |
Изадано в серии: | Литературная критика | |
Издательство: | неизвестно | |
Год издания: | - | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Заметка о Пушкине"
русский религиозный философ, литературный критик и публицист
Читаем онлайн "Заметка о Пушкине". [Страница - 2]
…диктует совесть,
Пером сердитый водит ум.
Что-то подобное в настроении, потому что подобное в манере письма. Осень, ненастная осень была лучшим временем для писания у Пушкина; ссылка и карантин — это два места и внешние положения, два условия труда, среди которых и были созданы, по его собственному признанию и по разысканиям биографов, все лучшие его создания. Что это значит?.. Тогда как Гоголь для писания вырвался в Рим, Достоевский — сквозь нищету никогда не искал службы и обеспечения, Лермонтов вечно рвался — то на Кавказ, то куда-нибудь. Для одних простор, внешний, почти пространственный простор, есть требуемое и достигаемое условие созидания; для другого условием созидания служит внешнее и почти пространственное же ограничение.
Пушкин писал не всегда. Ночь. Свобода. Досуг:
— Верно, всю ночь писал?
— Нет, всю ночь играл в карты.
Он любил жизнь и людей. Ясная осень, даже просто настолько ясная, что можно выйти, пусть по сырому грунту, в калошах, — и он непременно выходил. Нет карантина, хотя бы в виде непролазной грязи, — и он с друзьями. Вот еще черта различия: Пушкин — всегда среди друзей, он — дружный человек; и, применяя его глагол о «гордом славянине» и архаизм исторических его симпатий, мы можем «дружный человек» переделать в «дружинный человек». — «Хоровое начало», как ревели на своих сходках и в неуклюжих журналах славянофилы. Достоевский, Толстой, Лермонтов имеют только видимость знакомств. «Его никто не знал», — замечает о Гоголе С.Т. Аксаков («Воспоминания»), «знавший» его чуть не 20 лет. Т. е. «знать» Гоголя, как равно Лермонтова, Достоевского, — значило просто ничего не знать о них и даже вовсе почти не быть знакомым с ними. Какая-то вешалка с платьем, а не человек: вот кого или скорей бездушное что-то, что обнимали Погодин, Аксаковы или, пожалуй, Савельев, Ризенкампф, А.Майков и, далее, Краевский или Столыпин — в Достоевском и Лермонтове. Душа их, свободная, вечно витала где-то: как «душа Катерины», в «Страшной мести», которую вызывал Пан-Отец, и она являлась к нему в замок всякий раз, когда сама Катерина имела неосторожность заснуть.
«Меня сон так и клонит, мой любый муж… Мне думается, я боюсь… что опять засну».
Но что же все это значит, т. е. эта разница в условиях и, так сказать, «пространстве и времени» работы?
Ничего, кроме того, что ярко написано в этой разнице: душа не нудила Пушкина сесть, пусть в самую лучшую погоду и звездно-уединенную ночь, за стол, перед листом бумаги; тех трех — она нудила, и, собственно, абсолютной внешней свободы, «в Риме», «на белом свете» они искали как условия, где их никто не позовет в гости, к ним не придет в гости никто. Отсюда восклицание Достоевского, через героя-автора «Записок о мертвом доме» — об этом испытанном им мертвом доме:
«Едва я вошел в камеру (острог), как одна мысль с особенным и даже исключительным ужасом встала в душе моей: я никогда больше не буду один… долго, годы не буду»:
…и язык
Лепечет громко, без сознанья,
Давно забытые названья;
Давно забытые черты
В сияньи прежней красоты
Рисует память своевольно:
В очах любовь, в устах — обман,
И веришь снова им невольно,
И как-то весело и больно
Тревожить язвы старых ран…
Тогда — пишу.
Что «пишу», что «написал»? Даже и не разберешь: какой-то набор слов, точно бормотанье пьяного человека. Да, они все, т. е. эти три, — были пьяны, т. е. опьянены, когда Пушкин был существенно трезв. Три новых писателя, существенно новых — суть оргиасты в том значении и, кажется, с тем же родником, как и Пифия, когда она садилась на треножник. «В расщелине скалы была дыра, в которую --">
Книги схожие с «Заметка о Пушкине» по жанру, серии, автору или названию:
Василий Васильевич Розанов - Кое-что новое о Пушкине Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Василий Васильевич Розанов - А. С. Пушкин Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Василий Васильевич Розанов - О Мережковском Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Разумник Васильевич Иванов-Разумник - Творчество и критика Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Другие книги из серии «Литературная критика»:
Василий Васильевич Розанов - Еще о «демократии», Уитмене и Чуковском Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Василий Васильевич Розанов - Наш «Антоша Чехонте» Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Василий Васильевич Розанов - Труды М. В. Ломоносова Жанр: Критика Серия: Литературная критика |
Василий Васильевич Розанов - Чаадаев и кн. Одоевский Жанр: Критика Серия: Литературная критика |