Георгий Иванович Чулков - Тютчев и Аксаков в борьбе с цензурою

все эти нравственные чудовищности и вопиющие нелепости проявляются у нас с таким милым детским простодушием. – И вот почему – дорогой Иван Сергеевич – ваш День во что бы то ни стало, не должен ни на минуту сходить с нашего горизонта. Значение ваше не в рати, а в знамени. Знамя это создаст себе рать, лишь бы оно не сходило с поля битвы. Не бросайте и не передавайте его. Это мое задушевное убеждение. Ф. Тютчев».

Несмотря на такие настойчивые советы Тютчева продолжать издание «Дня», закрытие этого издания было уже предрешено в то время самим редактором, Аксаковым. Главным основанием для этого послужили обстоятельства личные. В это время Аксаков вел очень деятельную переписку со своей невестой, А. Ф. Тютчевой. Небольшая сравнительно часть этой переписки была опубликована в четвертом томе писем Аксакова, изданных Публичною Библиотекою. Летом 1865 года Аксаков писал невесте из Ялты: «Мудренько будет мне издавать „День“ по возвращении. Мудрено потому, что теперешнее состояние не есть спокойное обладание, а только еще стремление к нему, и на пути – тысяча препятствий. Я хотел писать отсюда разные письма к сотрудникам и корреспондентам, взял некоторые статьи прочесть, некоторые книги, и ничего не читаю. Я просто забыл, что я редактор. Будто я был когда-то редактор? Быть не может.» («И. С. Аксаков в его письмах» 1896, IV т., стр. 138.) Из дальнейших писем, пока еще неизданных, видно, что И. С. Аксаков решил прекратить издание «Дня». Так и случилось. В конце 1865 года вышел последний нумер еженедельника.

12 января 1866 года состоялось бракосочетание И. С. Аксакова с дочерью Тютчева. Этот первый год супружества Аксаков посвятил исключительно семье. Но уже с первого января 1867 года Аксаков снова делается редактором и начинает издавать ежедневную газету «Москва».

Пятого января 1867 года Тютчев писал из Петербурга И. С. Аксакову: «Поздравляю вас от души с появлением Москвы. Пошли ей господь бог долгое, долгое и если не совершенно мирное, то по крайней мере, не слишком бурное житие. Созвездия довольно благоприятны. Новый председатель Совета Главного Управления Похвиснев оказывается человеком рассудительным и самостоятельным, с этим можно будет жить. По делам внешней политики сверх того, что вам известно из газет, особенно интересного сообщить вам не имею. Кроме одного факта, о котором узнал только вчера – это предложение, сделанное Бейстом о пересмотре в нашу пользу Парижского трактата. Не думаю, чтобы эта выходка была бы вызвана нами, и желательно очень, чтобы нашего достоинства ради, мы не придавали ей особенного значения. Мы не можем и не должны признавать за Европою права определять для России, какое место ей принадлежит занять на Востоке, по несчастию мы этого ей сами, в собственном нашем сознании, определить не умеем. Не только в правительственной среде, но даже и в печати»… «Вообще пора бы нашей печати, как силе чисто нравственной, менее дипломатически относиться к вопросу – и пользуясь своею фактической безответственностью – прямо и положительно заявить исторический лозунг этого дела»…

«Нельзя довольно сочувствовать высказанной вами истине, что в наше время главная ответственная часть лежит на обществе, а не на правительстве – в этом заключается целое направление, и очень желательно, чтобы Москва проводила его как можно более последовательно. И вот почему тон, усвоенный Москвою, оказался всем вполне соответственным тому, чего так логично-настоятельно требует данная минута».

«Да и как при несколько трезвом, спокойном взгляде на окружающую среду не убедиться, что у нас в обществе ли, в правительстве ли, все, еще идущее наперекор национальному стремлению, есть ничто иное, как недоразумение, несознательность, просто отсталость – это все наши Европейцы, вне всякой действительности – и скоро очутятся в той среде, что даже и в виде призраков им нельзя будет продолжать свое существование и они просто испарятся. Вот почему, чтобы придать нам какое-либо серьезное значение, надобно прибегать, как например Катков, к самым фантастическим ухищрениям. Я нисколько не отрицаю возможной зловредности и даже очень значительной – но этой зловредности по недоразумению, следует противодействовать, не катилинариями, даже не сарказмом, а спокойным по возможности и разумным разрешением дела»…

«Все ваши передовые статьи отлично хороши, особливо статья в № 6. Тут вопрос весь с корнем. Вот в чем и есть несомненное превосходство --">