Виссарион Григорьевич Белинский - Песни Т. м. ф. а… Елисавета Кульман. Фантазия. Т. м. ф. а…

чрезвычайно странного»^{4} и это не добре: лучше бы посвятить ее вообще всем «любителям нелепого»!

Грамматика

Если б можно было сделать,

Чтоб, в грамматике людей,

Бог дал более согласных

И поменьше запятых;

Чтоб отныне и вовеки,

С разрешения судьбы,

Существительное имя

Было истина у всех,

С прилагательным – святая

И с числительным – одна,

Без пустых местоимений,

И без грозных падежей!

Чтоб наречье было просто,

Как наречие детей,

Без страдательных глаголов,

Без предлогов, без прикрас;

Чтоб союз и был союзом,

А не вывеской одной,

Без условного уж если б

И холодного или;

Чтоб святое междометье

Вылетало от души,

А не так, как ныне в свете!..

. . . . . . . .

. . . . . . . .

И тогда уж из людей

Мы бы стали снова дети,

Но счастливее детей!..^{5}

И это стихотворение написал поэт, художник, словом, человек с талантом, с дарованием?.. Если так, то, признаюсь, кто ж не поэт, что не поэзия? – Такая холодная, такая полезная аллегория – откуда она вырыта?.. Уж не из погребов ли Сумароковых, Грамматиных, Николевых? – Или и в самом деле поэзия есть забава, игрушка, невинное препровождение времени?.. Может быть – для иных?

Перелистываю все стихотворения г. Тимофеева и вижу, что он иногда не чужд идей, как, например, в «Свободе художника», «Хандре», «Наполеоне» и пр.; но все эти идеи не проходят чрез фантазию; все мертво, холодно, бездушно, вяло; все показывает, что он делает свои стихи и, может быть, дойдет до искусства делать их хорошо, не будет позволять себе, для рифмы, слов, подобных «юбилеем» (вместо празднуем), а для меры – усечений вроде «Италья», «Флоренцья» и пр. Но поэтом, художником он никогда не будет, потому что до этого нельзя достигнуть ни навыком, ни ученьем, ни прилежанием, ни даже смертельною охотою.

Из всех песен г. Тимофеева нам показалась одна «Простодушный», не по своей художественности, а по какой-то наивности. Вот она:

Говорят, есть страна,

Где не сеют, не жнут,

Где всё песни поют.

Где мужья видят жен

В месяц раз, много два;

Где все песня одна…

Где живут так и сяк,

Чтоб блеснуть да пожить,

Да поесть, да попить.

Где умен, кто силен;

Все отцы чудаки,

Где все носят очки.

Где все есть напрокат:

И друзья и жена,

И парча и родня.

Где все лезет, ползет,

Тихомолком, тайком,

Все бочком, червячком.

Где сквозь солнце льет дождь,

Где всегда маскарад:

Пой, пляши – рад не рад.

Где ж она, та страна

Где не сеют, не жнут,

Все поют да ползут?

Все, что мы сказали о г. Тимофееве как поэте, по поводу его мелких стихотворений, все это оправдывается, как нельзя лучше, и его фантазиею «Елизавета Кульман». Это произведение решительно ничтожно. Автор имел претензию возвысить нашу душу, умилить и растрогать, представя нам гения, помазанника провидения, и – насмешил до слез. Этак не поминают покойников!..

Г-н Тимофеев, в нескольких поэтических картинах, представляет нам развитие внутренней жизни генияльной девушки. Но что такое генияльная девушка? Амалия, Миньона, Текла?..^{6}Это вопрос посторонний, и мы почитаем неприличным рассматривать его теперь. Скажем только, что г. Тимофеев представляет нам душу гения-поэта, гения-художника – и его пьеса не есть поэтический анализ души художника: нет, это какая-то фантасмагория, смелая по своей идее, достойная бога Аполлона и опасная для Икаров… но у г. Тимофеева достало смелости взять на себя выполнение такой идеи! – Надо сказать, она необыкновенна потому только, что требует слишком много одушевления, огня, роскошной фантазии. Дело в том, что у г. Тимофеева действуют гении, силы природы, принимающие на себя человеческие формы; у него является даже бедность в образе женщины. Согласитесь, что это мысль детская и по тому самому требующая фантазии молодой, игривой, пылкой. Да! много надо поэзии, чтобы сделать вероятным невероятное, истинным ложное, действительным волшебное. Я не буду всей разбирать «фантазии» г. Тимофеева, укажу только на одно место, которое показалось мне курьознее других. Гений разговаривает с Елизаветою Кульман и описывает ей аллегорически Грецию, как страну, в которую она должна направить свою деятельность и свои дарования; едва успел гений исчезнуть, как входит учитель Елизаветы и предлагает ей учиться по-гречески. «Елизавета в изумлении, стоит неподвижно от восторга; на глазах ее слезы. Она кидается в объятия --">