Николай Александрович Добролюбов - Черноморские казаки в их гражданском и военном быту… Уральцы… Сочинение Иоасафа Железнова

теперь несостоятельным и требовало отменения. К сожалению, при введении нового устройства на это не было обращено должного внимания, и реформа внесла в казацкое общество только одно зло и несогласия. Мы говорим о поземельной усобице, вызвавшей войсковое положение 1842 года.

При переселении казаков на Кубань правительство дало им землю, предоставив каждому члену общества пользоваться ею по мере надобности. Так как земля дана была не отдельным личностям, а целому обществу, то само собою разумеется, что на ней невозможно было никакое частное потомственное владение; на ней могло быть только пожизненное пользование. Пока в Черноморье существовало старинное запорожское устройство, пока все без изъятия казаки были равны по правам состояния, там не могло быть поземельных распрей, и простой закон пользования землею не нуждался ни в каких ограничениях. Но когда между казаками образовалось новое сословие людей заслуженных, облеченных высшею властию, то мера надобности, упоминаемая в первоначальном поземельном законе, более не могла уже быть равною для всех. Теперь выдвинулось на первый план право сильного. Войсковые чины, сколько хотели и могли, расширяли размеры своего земельного пользования и, как выражается автор, «не принимали в руководство другого правила, кроме правил тройного прямого, выражающего известную истину, что по брюху и хлеб, что большому кораблю большое и плавание». Все лучшие земельные участки перешли в руки панов. Мало того, пользуясь отсутствием всякой управы, они обратили было эти участки в вечно-потомственное владение, жалуя их друг другу письменными актами, которых, впрочем, не смели предъявлять правительству. Таким образом, пожизненное пользование мало-помалу превращалось в потомственное, и общинная земля переходила в руки немногих, в ущерб всем. Чтобы придать пользованию характер владения, войсковые чины вздумали отделиться от прочих членов общества и водворились в одиночку хуторами. С течением времени и курени, не желая уступить панам, стали жаловать земли простым казакам. Чтобы казаку получить право «сесть хутором», для этого ему стоило только поставить угощение куренному обществу. Курени не предвидели последствий своих честолюбивых притязаний и в простоте сердца к старому злу прибавляли новое. Казак, севший хутором, дослужившись чинов, делался паном во всем дурном значении этого слова, то есть притеснял своих прежних собратов и раздвигал на счет их свои владения. – В настоящее время различие между хуторами панскими и куренными совершенно исчезло, и они равно стали несносны для куренных обществ. Началась борьба между куренями и хуторами и, может быть, зашла бы очень далеко, если бы правительство не приняло участия в этом деле. В 1842 году издано было войсковое положение, которое взялось определить условия, размеры и порядок пользования землею. Им повелевалось «учинить межевое измерение и распределение войсковой земли и отвести в пожизненное пользование: на каждого казака по 30, обер-офицера по 200, штаб-офицера по 400 и генерала по 1500 десятин». Такова мера надобности, определенная новым войсковым положением для каждого ранга. Приведение этого устава в исполнение составляет одно из текущих распоряжений настоящего времени.

Мы коснулись только происхождения черноморского войска и его земельного уряда, так как казак столько же воин, сколько и земледелец. Но книга г. Ивана Попки далеко не ограничивается этими двумя статьями. В ней можно найти множество весьма интересных топографических, статистических и этнографических сведений об описываемом им крае и его обитателях.

Обратимся теперь к уральцам. Книга г. Железнова, исключая двух последних глав, состоит из легких очерков, в которых рисуется быт уральских казаков: их домашняя жизнь и промышленные занятия, их предания, поверья, военное устройство, отношения к соседям и т. п. Чтобы придать более интереса своим очеркам, автор выводит иногда на сцену замечательные в каком-нибудь отношении казацкие личности из времен минувших, рассказывает анекдоты и разные случаи из жизни описываемого им общества, которые имеют, впрочем, более нравоописательный и романический интерес, нежели исторический. Последние две главы имеют заглавия: «Критическая статья на «Историю пугачевского бунта»«и «Мысли казака о казачестве». В первой из них автор старается опровергнуть мысль Пушкина, что причиною пугачевского бунта были яицкие казаки и что --">