Ирина Васильевна Василькова - «Грозового облака внутри»

Ирина Василькова «ГРОЗОВОГО ОБЛАКА ВНУТРИ»

Ирина Евса. Юго-Восток [из трех книг]. — М.: Изд-во «Арт Хаус медиа», 2015.

Удивительно сбывается порой в стихах нечто неназванное, невербализованное, до конца неотрефлексированное. Скажем, пишет поэт в 2003 году: «Было  уже не скучно, еще не страшно, / Было еще не стыдно, уже не просто», — а через 12 лет  книгу приходится называть «Юго-Восток». Тогда едва проклюнулось,  теперь проросло.

Новая книга Ирины Евсы, поэта, живущего в Харькове, лауреата «Русской премии» 2015 года, состоит из трех частей. Две первые — это избранные стихи из «Описи имущества» (2003) и «Трофейного пейзажа» (2006). Теперь к ним добавилась третья часть — «Южный вокзал».

Мне  уже приходилось писать о двух первых книгах. Однако, став частью иной целостности, они требуют нового прочтения — в поисках пропущенных неявных смыслов, непроросших кристалликов, которые  сложатся потом в горькую соль «Юго-Востока».

Позволю себе автоцитату: «Поэтическая речь Ирины Евсы сродни искусству фотографии. Ее визуальность четка, ярка и конкретна.  …Запечатление эффектной, самодовлеющей предметности жизни, пойманной врасплох объективом, не упустившим ни одной детали, подразумевает равнозначность каждого предмета — и в итоге вроде бы должно давать нуль. (Правда, Евса кое-где пользуется еще и фотомонтажом, или как сейчас говорят, фотопластикой, но так тонко, что коллаж неотличим от действительности.) Поэтому всегда есть соблазн принимать ее фотоизображения за статичные бессобытийные картинки — но…».

Остановимся на этом «но». Я писала о том, что делает искусную версификацию автора поэзией настоящего мастера, о том, что в якобы статичном «кадре» у Евсы всегда присутствует некий несфокусированный, царапающий глаз фрагмент, иногда еле заметный на периферии зрения, чаще всего связанный с невозможностью гармонии между «Она» и «Он». Именно этот фрагмент всегда был главным, именно от него сквозило драмой, и не просто бытовой драмой, но фундаментальной оппозицией междуявленным и несостоявшимся. Такой разорванный «инь-ян». И в несостоявшейся коммуникации не были виноваты ни Она, ни Он, но безликое Ничто или сам ход вещей. Именно оттуда залетал метафизический сквознячок, хотя лирическая героиня старалась быть перед ним неуязвимой в своей иронической броне.

В новой книге  видно, как смещаются акценты.  Уже в последней трети «Трофейного пейзажа» нарастает военная семантика — мятеж, революция, полководец. Не просто отсутствие гармонии, разрыв — боевое столкновение. Опять соперничают двое: «Дымит твоя эскадра, моя пыхтит в ответ./ Меж нас ложатся ядра, возы летят в кювет». Финал отрезвляет: «…как только твои войска подойдут вплотную, / эта малая Атлантида уйдет на дно» — и пустой трофейный пейзаж кажется победителю уже не столь заманчивым. Победа ли это? Скорее, понимание принципиальной несводимости жизни к  оппозиции победа — поражение.

И если в начале книги лирическая героиня сама является почти частью этого пейзажа, то чем дальше, тем больше она отстраняется от безоговорочно нацеленного на победу мира. Отстраняется без лишнего пафоса и трагического надрыва. Лучшим выходом ей кажется не только молчать, как старый китаец в финальном стихотворении второй части («кто знает — не говорит»), но вообще устраниться, «незаметно вылинять, раствориться / как дымок в пейзаже»…

Нет, не растворишься — действительность возвращает к себе. Чем ближе к финалу книги, тем меньше в стихах Ирины Евсы иронической мудрости и больше метафоричности. «Южный вокзал» сродни яростному фоторепортажу — жесткому, местами даже обличительному. Деталей не убавилось — но другими стали ассоциации, тревожными тропы: «облаков приграничные катера», «свежевыпавший снег, на котором / ёлок подстреленные пехотинцы». Даже обычное утро «верещит парламентом ворон, / которому плевать на беды населенья». Даже март здесь опасен, «как тоска японцев по Курилам».

И всё больше становится прямых высказываний, высвечивающих актуальные и болезненные реалии: «Одесса и Москва, Тбилиси и Бишкек / едва ль проложат путь к последней из утопий», «Междоусобицей пахнет в державе, / мобилизацией, пятой колонной», «Крым — земля такая: /жить — живи, но не пускай корней», «Один сбежал сражаться за свободу/ в чужой стране, озлившись на свою». Несфокусированные пятна, царапающие сетчатку образы будто --">