Вячеслав Николаевич Курицын , Нина Викторовна Горланова , Александр Самуилович Верников , Татьяна Федоровна Титова , Аркадий Валерьевич Застырец , Андрей Анатольевич Козлов , Сергей Александрович Азаренко , Александр Михайлович Лобок , Константин Владиславович Богомолов , Сандро Мокша , Сергей Алексеевич Борчиков , Татьяна Эмильевна Тайганова , Владислав Яковлевич Дрожащих , Дмитрий Владимирович Харитонов - Несовременные записки. Том 4

в наибольшей своей интенсивности доходит до отрицания самой себя. Трансгрессия, говорит Мишель Фуко — это жест, который обращен на предел. Предел и трансгрессия обязаны друг другу плотностью своего бытия, ибо трансгрессия оплотняет бытие того, что отрицает. В трансгрессии нет ничего от разрыва или разлученности, но есть лишь то, что может обозначить бытие различения. В ней человек открывает себя с языком, который скорее говорит им, чем он говорит на нем. Происходит погружение опыта мысли в язык и открытие того, что в том движении, которое совершает язык, когда говорит то, что не может быть сказано — именно там совершается опыт предела как он есть. Опыт предела порождает абсурдистский способ говорения, который никак не постигается с точки зрения смысла. Абсурд происходит от «suer», что значит «шепот» (но не от «surdus» — «глухой») — это дыхание перехода из одного состояния со-держания тел в другое. Мир повсеместно объят шуршанием и шептанием, шумом и дыханием. Мы слышим шум дождя, шелест листвы, шуршание шин по асфальту, мы слышим журчание реки или речи. Мир действительно наполнен шепотом, шуршанием и дыханием. Согласные нашего языка сцепливают это шуршание, являясь поэтому согласными, т. е. тем, что связано с дыханием голоса человека. Если же этого единства не получается и оно не лепится, то получается нелепица, бессмыслица, абсурд с точки зрения обыденного понимания и здравого смысла. Опыт предела — это переход из старых форм в новые, из замкнутых пространств в свободные, движение и проявление которого неясно «нормированному» сознанию и потому, для него оно абсурдно. Пространство города объединяет случайные и неслучайные объекты по смежности; это обстояние вещей дублируется языком и воспроизводится в способе говорения горожанина. Речь оседлого жителя оказывается метонимичной, поскольку метонимия представляет собой замену одного слова на смежное с ним другое слово. Роман Якобсон писал, что прозе и обыденной речи присуща метонимия, а поэзии — метафора. Тогда получается в пределе, что оседлый городской житель является прозаиком, а кочевой — поэтом. Таким образом, только трансгрессируя, тело, будучи хрупким и вытесняемым пространством города, совершая речевое поведение не по смежности, а по подобию, т. е. рифмуя — запускает механизм поэтического и безумного проживания человека. Подавленные пространством города «машины желания» тела горожанина превращают его существование в параноидальное. В случае же возобладания «машин желания» тела горожанина над пространством города открывается шизоидный способ его существования. Подавленное и загнанное вглубь «желание» позволяет набирать телу городского сумасшедшего специфическую скорость проживания. Эта скорость проживания оказывается зависимой от климатических условий. Вальтер Беньямин замечал, что любую местность надо познавать в то время года, когда проявляются ее климатические крайности. Ибо к ним приспособлена местная жизнь, лишь по этому укладу ее можно понять. Зима России делает ее жизнь на одно измерение богаче. Пространство меняется в зависимости от того, теплое оно или холодное. Уличная жизнь проистекает как в замерзшем зеркальном кабинете, всякая остановка и раздумие даются с невероятным трудом. Требуется полдня приготовления для какого-либо действия, а затем мгновенное волевое усилие, чтобы его совершить. Здесь обнаруживается разница между движением и скоростью. Движение может быть очень быстрым, но оно не становится от этого скоростью. Скорость не исключает замедленности или даже неподвижности. Движение экстенсивно, скорость интенсивна. Движение предполагает перемещение тела во всей его полноте из одного пункта в другой. Это — относительная характеристика тела, в то время как скорость является абсолютной его характеристикой, ибо в нем отдельные части тела заполняют гладкое пространство наподобие вихря. Духовное путешествие человека совершается тем самым не сходя с места, интенсивно. Только эта телесная механика может открыть «душу» русского человека, т. е. особый способ дыхания его тела.

Екатеринбург, 1997

Александр Лобок В ПОИСКАХ ГОРОДСКОГО СУМАСШЕДШЕГО

Город сумасшедш.

Он сумасшедш по определению.

Он весь из сочетания несочетаемого.

Он весь — из абсурда случайных встреч, где не человек управляет содержанием и логикой встречи, а случайная встреча управляет --">