Марк Абелес , Александар Бошкович , Илана Ван Вик , Андре Гингрих , Алексей Леонидович Елфимов , Эстебан Кротц , Джордж Маркус , Альсида Рита Рамос , Сергей Валерьевич Соколовский , Хан Ф Фермойлен , Пенни Харвей , Томас Хилланд Эриксен - Антропологические традиции

институциональных условиях развития данной области знания в России/СССР XX в., на которых, например, останавливается Сергей Соколовский в его размышлении об отечественной дисциплине. В советское время за антропологией закрепился образ профессии, имеющей дело с «измерением черепов», т. е. того, что на самом деле в большинстве академических традиций сегодня входит в рубрику физической антропологии (в последние полтора десятилетия все чаще называемую биологической антропологией). Названия «социальная антропология» и «культурная антропология» были известны довольно узкому кругу людей, причем по отношению к ним культивировался определенный имидж буржуазных наук, которые, к примеру, порядочным советским этнографам полагалось критиковать. В 1990-х годах термин «антропология» стал модным, однако использовался в полном соответствии с поговоркой «кто в лес, кто по дрова» — одним словом, по-всякому^[1] — и мог означать все что угодно, от философии до социологии и от антропософии до астрологии.

В текстах, собранных в данной книге, авторы используют термин «антропология» в соответствии с тем значением, которое неформально (а иногда и формально) вкладывается в него в современном международном дискурсе: под антропологией понимается не столько конкретная дисциплина, сколько общая дисциплинарная рубрика, область знания, которая может включать в себя ряд различных дисциплин (таких, как этнология, социальная антропология, биологическая антропология, лингвистика, фольклористика и т. д.), в зависимости от академического контекста той или иной страны. Иными словами, в международном академическом языке существует более или менее оформленное согласие по поводу того, что «антропология» — это так называемое umbrella word, «слово-зонтик», общий деноминатор, за которым прячется единая сфера деятельности, по-разному институционально оформленная и исторически по-разному представленная в том или ином ее «национальном» варианте.

Еще одно «слово-зонтик», с которым столкнется читатель, — «социокультурная антропология». Формально такой академической дисциплины нет. Когда Андре Гингрих или, например, Джордж Маркус рассуждает о «жизни социокультурной антропологии США с начала 1980-х годов», здесь следует понимать отсылку к объединенной области исследований, которая на протяжении большей части XX в. была представлена в раздельных традициях «социальной антропологии» и «культурной антропологии». В известном смысле они ассоциировались с «британской» и «американской» школами в антропологии, но на практике исследований и в Великобритании, и в США (как и во многих других странах) в последнюю четверть XX в. наметилась тенденция ко все более интенсивному перекрещиванию и сплаву этих областей. Соответственно, говоря о развитии исследований, ученые все чаще стали пользоваться фразами типа «в социальной и культурной антропологии» или «в социокультурной антропологии», что во многих аспектах оправданно, поскольку методологический и концептуальный инструментарий, применяемый исследователями, стал действительно перекрестно заимствоваться из обеих областей^[2]. Отдельные новооткрытые кафедры и центры в последнее время предпочитают ярлык «социокультурная» антропология.

Возможно, имеет смысл упомянуть, что и термин «этнография» в большинстве академических традиций имеет не совсем ту окраску, к которой привыкли многие исследователи в советское время. В СССР, как и в некоторых социалистических странах (например, ГДР), этнографией официально называлась дисциплина (на самом деле более или менее условно соответствовавшая тому, что в других традициях называлось этнологией, культурной антропологией, социальной антропологией). Однако в других странах под «этнографией» (вполне в соответствии с этимологией слова: ethno-/grapho-) исторически понималась «деятельность антрополога по описанию народа» — т. е. то, что антрополог делает, когда он находится в условиях полевой работы, и то, что он делает, когда на основании полевых материалов создает формальное описание народа или группы людей. Другими словами, этнография — это своего рода методологическая и практическая основа, на которую опирается антропологическое исследование. Находясь в поле, исследователь занимается этнографией. Компонуя свои полевые записи в некий более или менее цельный отчет об увиденном и зафиксированном в поле, он занимается этнографией. Однако --">