Зигмунт Бауман - Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим?

что многие, если не большинство, назовут в числе важнейших ценностей равенство, взаимное уважение, солидарность и дружбу. Но если присмотреться к повседневному поведению людей, к используемым ими жизненным стратегиям, то из увиденного вы наверняка выведете совершенно иной рейтинг ценностей... Вы будете поражены, обнаружив, насколько велик разрыв между идеалом и реальностью, между словом и делом.

Впрочем, большинство из нас не лицемеры; по крайней мере не тогда, когда мы можем этого избежать. Очень немногие люди захотят жить во лжи, если такие вообще найдутся. Правдивость — одна из ценностей, близких большинству людских сердец, и большинство из нас предпочло бы жить в мире, в котором перед нами почти никогда, а лучше — вообще никогда, не вставала бы необходимость, не говоря уже о требовании, лгать. Так откуда же берется разрыв между словами и делами? Не будет ли ошибкой заключить, что словам не под силу выдержать столкновение с реальностью? Или, что более актуально, можно ли преодолеть разрыв между словами и делами? А если да, то каким образом это сделать? Что для этого требуется? Нам очень нужен ответ на этот вопрос — потому что зачем стараться, если наши ценности, а также слова, с помощью которых мы распространяем их, не в состоянии одолеть силу того, что мы называем «реальностью», и поэтому не годятся для возложенной на них роли? Ведь не зря же мы называем «реальностью» все, слишком сильное или упрямое для того, чтобы отмахиваться от него или пытаться его переспорить...

В 1975-1976 гг. Элиас Канетти издал сборник своих эссе, написанных на протяжении двадцати шести лет, под названием Das Gewissen der Worte («Совесть слова»). По его собственным словам, он намеревался вспомнить, пересмотреть и заново обдумать немногие сохранившиеся (и все более редкие) «духовные модели» из числа создававшихся и практиковавшихся в прежние эпохи («до оставшегося не замеченным ими наступления одной из самых мрачных эпох в истории человечества»), не вполне утратившие свою «полезность» (читай: способность вдохновлять и стать руководством к действию) даже в наше «чудовищное столетие», когда «враги человечества» подошли сверхъестественно близко к уничтожению мира.

Этот сборник открывается речью о профессии писателя, произнесенной Канетти в январе 1976 г. в Мюнхене. В этой речи он ставит вопрос, есть ли в нынешней ситуации что-то, «в чем писатели или те, кого прежде считали писателями, могут принести хоть какую-либо пользу». В качестве отправной точки он выбрал заявление, сделанное неизвестным автором 23 августа 1939 г.: «Все кончено. Будь я настоящим писателем, то сумел бы предотвратить войну», — заявление, интересное, по его мнению, по двум причинам.

Во-первых, оно начинается с того, что ситуация признается безнадежной: предотвращение войны снято с повестки дня — так или иначе, «все кончено», не осталось никаких шансов и надежд на то, что удастся остановить надвигающуюся катастрофу, мы достигли предела своих возможностей к действию; хотя все это — отнюдь не причина полагать, что это грозное бедствие не могло в какой-то момент быть предотвращено, что у нас никогда не было возможностей для его предотвращения и что мы никогда не смогли бы их найти и выбрать. Поражение не означает, что одолеть приближающуюся катастрофу было невозможно — из него следует лишь то, что такой шанс по неведению или небрежности был упущен. Поражение необязательно доказывает бесполезность «духовной модели» (в данном случае — модели «настоящего писателя»); оно доказывает лишь недостаток стойкости и убежденности у тех, кто объявлял себя ее последователями.

Во-вторых, по утверждению автора данного анонимного заявления, единственная истина, перенесшая поражение без ущерба для себя, заключается в том, что писатель является «настоящим» в той — и только в той — степени, в какой сохранение благополучия или наступление катастрофы зависит от его слов. По сути, «настоящим» можно назвать лишь того писателя, который доказал свою непричастность к профессиональной ответственности писателей за состояние мира. Писателя делает «реальным» влияние слов на реальность, или, в формулировке Канетти, «желание взять на себя ответственность за все, что может быть выражено словами, и нести наказание в тех случаях, когда они — слова — терпят поражение».

Объединив оба этих соображения, Канетти оказался вправе сделать вывод о том, что «в наши дни нет писателей, но нам следовало бы --">