Дитер Томэ , Венсан Кауфманн , Ульрих Шмид - Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Название: | Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография | |
Автор: | Дитер Томэ , Венсан Кауфманн , Ульрих Шмид | |
Жанр: | Культурология и этнография, Философия, Языкознание, Научно-популярная и научно-познавательная литература | |
Изадано в серии: | Исследования культуры | |
Издательство: | Издательский дом Высшей школы экономики | |
Год издания: | 2017 | |
ISBN: | 978-5-7598-1608-9 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография"
Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: автобиографии,история литературы,частная жизнь,история культуры,личная жизнь,философия личности,философия культуры
Читаем онлайн "Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография" (ознакомительный отрывок). [Страница - 3]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Автобиография – это высшая и наиболее поучительная форма, в которой нам представлено понимание жизни. здесь жизненный путь явлен как нечто внешнее, чувственно данное, от чего понимание должно проникнуть к тому, что обусловило этот путь в определенной среде. Но при этом человек, понимающий этот жизненный путь, идентичен тому, кто этот путь проделал. Из этого вырастает особая интимность понимания. <…> здесь самость постигает свой жизненный путь так, что осознается человеческий субстрат, а также те исторические отношения, в которые она вплетена. Таким образом, автобиография способна, наконец, развернуться в историческое полотно; и его границы, но и его значение определены тем, что полотно это извлечено из переживания, чья глубина делает понятными самость и ее отношение к миру.[9]Дильтей представлял себе дело довольно просто: он исходил из гомологического подобия между большой и малой, всемирной и индивидуальной историей. Но кто сказал, будто мир и на самом деле образует целостную взаимосвязь, усматриваемую в нем теорией? И откуда взялась у Дильтея уверенность, что жизнь переходит в автобиографию без искажений и изъятий? Дильтею уже упреждающе возражал Кьеркегор:
Говорят, можно ковырнуть пальцем землю и понюхать, чтобы узнать, куда, в какую страну ты попал; я ковыряю существование, – а оно ничем не пахнет. Где я? Что такое – «мир»? Что означает само это слово? Кто это обманом завлек меня сюда и бросил на произвол судьбы? Кто я? <…> Как я стал соучастником в этом крупном предприятии, именуемом действительностью? Какова моя часть в нем?[10]Что жизнь и мир не могут гармонически ужиться под единой крышей одного-единственного метода – эта критическая уверенность общая для всех рассматриваемых в данной книге авторов, даже для тех, кто ближе всего стоит к позиции Дильтея, а именно Дьёрдя Лукача и Ханны Арендт. Сколь бы различны между собой они ни были, их объединяет отказ от Дильтеевой установки. В XX веке теория станет в широком масштабе автобиографичной, но отнюдь не в смысле дильтеевского великого примирения между субъектом и миром. О полном и всестороннем понимании уже не может идти и речи.
Вторжение жизни настигает теоретиков, смешивает карты любых анализируемых ими отношений, схлопывает все их устоявшиеся профессиональные идентификации. При любой их попытке восхождения к чистому духу жизнь напоминает им о себе тем непреложным фактом, что люди состоят из плоти и крови. По мере того как испаряется доверие к понятийному схватыванию мира, нарастает подозрение, что все теоретизирование бьет мимо цели, как раз когда говорятся большие и напыщенные слова, якобы пригодные для передачи сути мира, и употребляется язык, для этого отнюдь не уместный. Но может подходящего, собственного, языка для этого нет вовсе?
Трудно не увидеть в автобиографическом повороте в теории симптом кризиса, выражение неудобства (Unbehagen) и потерю ориентиров. Неудобство предстает как реакция на идеал замкнутой теоретической системы. Первым на штурм этого идеала призвал не кто иной, как Фридрих Ницше, в ком мы находим раннего проповедника поворота к автобиографии: если мыслитель выдвигает некое «целое», некоторую «систему», то это просто такой обман (Eine Art Betrügerei).[11] Вопрос заключается в том, как в свете этого неудобства дальше заниматься теорией, как вообще быть теоретиком и себе как таковому придать форму. Утрата ориентиров произошла оттого, что, по словам знаменитой формулы Макса Шелера, еще никогда в истории человек не был настолько проблематичным для себя, как в настоящее время[12] и пребывает со своей строчной «я» в полной растерянности.
Тезис, сводящий напряженные отношения между теорией и автобиографией к неудобству в культуре и утрате ориентиров, объясняет многое, но не всё. Его слабость --">- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Книги схожие с «Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография» по жанру, серии, автору или названию:
Джон Перси Бэлсдон - Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий Жанр: История: прочее Год издания: 2016 |
Леонид Михайлович Баткин - Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления Жанр: Культурология и этнография Год издания: 1978 Серия: АН СССР. Научно-популярная литература. Из истории мировой культуры |
Владимир Карлович Кантор - «Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского Жанр: Публицистика Год издания: 2016 Серия: Российские Пропилеи |
Другие книги из серии «Исследования культуры»:
Андрей Геннадьевич Азов - Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы Жанр: Языкознание Год издания: 2013 Серия: Исследования культуры |
Иван Алексеевич Болдырев - Время утопии: Проблематические основания и контексты философии Эрнста Блоха Жанр: Философия Год издания: 2012 Серия: Исследования культуры |
Дэвид Тросби - Экономика и культура Жанр: Экономика Год издания: 2013 Серия: Исследования культуры |
Ксения В. Сурикова - Музей. Архитектурная история Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2021 Серия: Исследования культуры |