Борис Михайлович Гаспаров - Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования

частично измененном виде, заключительный раздел моей книги: Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX века, М.: «Наука», 1994 («Послесловие: структура текста и культурный контекст»).

(обратно)

199

Текстуальная природа всякого языкового сообщения была выдвинута на передний план теорией текста 1970-х годов: «Всякое общение, если только общение действительно имеет место, есть текстуатьное/текстовое общение». (Siegfried J. Schmidt, Texttheorie. Probleme einer Linguistik der sprachlichen Kommunikation, Munchen: Wilhelm Fink, 1973, стр. 144).

(обратно)

200

Кристева указывает, в связи с динамическим характером текста, что он имеет дело с «эфемерными структурами… скорее „квантами“, чем „указателями“». Это делает текст, по мнению Кристевой, феноменом внеположным лингвистике — «в том смысле, как она понимается структурной или генеративной лингвистикой». (Julia Kristeva, La revolution du langage poetique, Paris: Seuil, 1974, 1:12). В другой работе Кристева определяет отношение текста к традиционно-лингвистическому понятию языкового кода как «отношение ре-дистрибуции (деструктивно-конструктивное)». (Desire in Language: A Semiotic Approach to Literature and Art, New York: Columbia University Press, 1980, стр. 36).

(обратно)

201

П. де Ман определяет литературную форму как «диалектическое равновесие» между стремлением интерпретации к тотальной самодостаточности и направляющим интерпретирующий процесс предварительным знанием: «Эту диалектику трудно уловить. Идея тотальности предполагает закрытость формы, силящейся стать упорядоченной и последовательной системой и почти неудержимо устремляющейся к тому, чтобы превратиться в объективированную структуру. Однако фактор течения времени, столь настойчиво забываемый, должен напоминать нам, что в действительности форма никогда не бывает чем-либо иным, кроме как процессом на пути к своему завершению». (Paul de Man, Blindness and Insight: Essays in the Rhetoric of Contemporary Criticism, Minneapolis: University of Minnesota Press, 1983, стр. 31).

(обратно)

202

Разумеется, в исследовательской литературе можно найти множество попыток дать исчерпывающее описание и классификацию различных типов интертекстов и их возможных отношений к наличному тексту. Укажу лишь один из наиболее развернутых опытов этого рода: книгу Gerard Genette, Palimpsestes. La lilteratureau second degre, Paris: Seuil, 1982, целиком посвященную этой проблеме.

(обратно)

203

У Эко можно встретить рассказ о любопытном эпизоде, связанном с рецепцией одной из его ранних книг (Umberto Eco, Opera operta. Forma e indetenninawne nelle poetiche contemporanee, Milan: Bompiani, 1962), вышедшей в эпоху господства структуральной поэтики. Французский перевод первой главы этой книги вызвал строгое замечание Леви-Стросса; Леви-Стросс настаивал, что произведение словесного искусства «наделено определенными свойствами, которые должны быть выделены путем анализа и которые всецело определяют характер этого произведения. Когда Якобсон и я стремились дать структурный анализ сонета Бодлера, мы не подходили к нему как к „открытому произведению“, в котором можно найти все то, чем его наполнили позднейшие эпохи; мы подошли к нему как к объекту, который, будучи однажды создан, обладает, так сказать, твердостью кристалла; свою задачу мы ограничивали тем, чтобы выявить эти его свойства». (См. Umberto Eco, The Role of the Reader: Explorations in the Semiotics of Texts, Bloomington & London: Indiana University Press, 1979, стр. 4).

(обратно)

204

«Если поэтическое произведение может быть понято как „человеческий документ“, как запись из дневника — оно интересно автору, его жене, родным, знакомым и маньякам, страстно ищуших [sic — Б. Г.] ответа на „курил ли Пушкин?“ — никому больше». (О. М. Брик, «Т. н. „формальный метод“». — ЛЕФ. Журнал левого фронта искусств, 1923, № 1, стр. 213).

(обратно)

205

Бахтин считает, что «границы каждого конкретного высказывания как единицы речевого общения определяются сменой речевых субъектов, то есть сменой говорящих». («Проблема речевых жанров». — М. М. Бахтин, Литературно-критические статьи, М., 1986, стр. 441). Мне, однако, кажется, что и в ходе взаимодействия между разными субъектами складываются более обширные образования, которые они могут охватить в целом в качестве более широкого «высказывания».

(обратно)

206

Стремление говорящего субъекта к «последовательности» (coherence) получающегося смысла является важнейшим смыслообразующим фактором; понятие coherence, в качестве --">