Нина Михайловна Молева - Москва - столица

специальную Комиссию для строения, просуществовавшую последующие 30 лет — до 1842 г. Ее деятельность оказалась настолько эффективной, что уже к 1817 г. количество жилых построек превысило допожарное время. В 1820 г. был отстроен и дом под номером 6, получивший в истории русской архитектуры название Дома Щепочкиной — в высшей степени оригинальный образец московского ампира. Крошечный — в пять окон по фасаду, — с четырьмя прислоненными к фасаду колоннами и тремя резными круглыми медальонами в опирающихся на колонны арочках, он красовался рядом с затейливыми каменными воротами, из-за которых тянулись на улицу деревья большого сада.

Красовался когда-то — потому что в результате бесконечных ведомственных споров между руководством города и Обществом охраны памятников дом разрушился, в заключение сгорел и сегодня ждет некоего мифического спонсора для «восстановления в новом материале». Если похожей на него декорации и предстоит появиться, к московскому деревянному ампиру она не будет иметь отношения.

В канун же революции домом владела семья Зворыкиных — генерал-майор Григорий Николаевич с супругой Марией Михайловной и инженер путей сообщения Михаил Иванович из Службы пути Северной железной дороги, сослуживец Марии Никитишны Гриневой, урожденной княжны Курбатовой, сотрудничавшей в Статистическом отделе той же дороги. С последней автор этих строк находится в родстве. Пожелтевшая пасхальная открытка в забытом ящике поставца хранит широкую подпись владельца Дома Щепочкиной.

Рекомендации М.И. Зворыкина был обязан своей дополнительной работой и настоятель церкви Николы Чудотворца, что на Песках, протоиерей Василий Петрович Некрасов. Он состоял единственным законоучителем в известном реальном училище инженера путей сообщения Ф.Д. Дмитриева, занимавшего дом графини Кутайсовой на Тверском бульваре, 20. Училище, обладавшее правами казенных учебных заведений, славилось превосходной постановкой преподавания математики и — абсолютной грамотностью своих выпускников, впрочем, предпочитавших профессию инженера.

А поленовская церковь — Спаса на Песках — богатством не отличалась, зато имела собственную церковно-приходскую школу, где преподавали ее последний настоятель протоиерей Сергей Васильевич Успенский и дьякон Иван Павлович Попов, и достаточно состоятельного старосту — основателя Торгового дома «Братья Колесниковы» — Федора Николаевича. И его фабрика, и оптовый склад, и магазины — все находилось в районе старого Арбата и Смоленской площади.

Впрочем, оставалась еще одна непрочитанная страница местной истории — Грибоедовы. В приходе Спаса на Песках жила семья Александра Сергеевича по матери — здесь прошло ее детство, позже — первые годы семейной жизни. Семейная легенда утверждала, что у Спаса на Песках состоялось и венчание молодой четы. Грибоедовская Москва — может быть, начинать ее надо именно отсюда?

МЕГАПОЛИС

В конце позапрошлого — XIX в. Совет хранителей национальных музеев Франции принял официальное решение: ставить вопрос о включении в собрание Лувра произведений не раньше, чем через полвека после смерти их авторов. Полвека были приняты за срок, который необходим, чтобы улеглись страсти современников, личные счеты, вкусовые пристрастия и возникла временная отстраненность, необходимая для объективной оценки определенного явления в искусстве.

Но если картину или скульптуру можно убрать на время с глаз, не фиксировать на них внимания специалистов и неспециалистов, то с архитектурой, несомненно, нуждающейся в такой же отстраненности, все обстоит гораздо сложнее. Здание прорывается в окружающую вас среду и неизбежно вызывает немедленную реакцию, зачастую нарушает душевное равновесие, порождает внутренний дискомфорт, который, в свою очередь, втягивает во внутреннюю дискуссию практически каждого горожанина или просто прохожего.

Так было всегда, но в Москве споры всегда носили острый характер, вызывали волны общественной реакции. Бунташный, как говорили в XVII в., город? Ментальность москвичей? Ни то, ни другое. Особенная, почти на физиологическом уровне привязанность к Москве! Лишнее доказательство, что для каждого живущего в ней существует свой очень личный образ города, понимание характера своего существования в нем. В наши годы забылось очень старое и какое же точное выражение: болеть душой. Город, который столько раз выгорал --">