Борис Васильевич Марков - Храм и рынок. Человек в пространстве культуры

Б. В. Марков ХРАМ И РЫНОК. ЧЕЛОВЕК В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ

Научное издание

Борис Васильевич Марков — известный философ, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, опубликовавший множество работ, среди них монографии «Разум и сердце» (1993), «Философская антропология» (1997).

Введение

Есть серьезные основания считать, что традиционная культура в гораздо меньшей степени была нагружена душевными переживаниями, чем наша. Парадоксально, что роль слова при этом, его воздействие на человеческое поведение также были гораздо более значительными. Пожалуй, весьма вероятным будет допущение, что речь и письмо не ограничивались сферами сознания и мышления, а находились в более непосредственной зависимости от того пространственного и телесного порядка, который задавал способ жизни. Мысль, желание, переживание первоначально не были автономными; ментальные акты составляли очень тонкий и незначительный слой; нарративы подчинялись речевым действиям, приказам, клятвам, угрозам; поведение регулировалось телесно-принудительными способами или системой ритуалов, инициации, табу, традиций, четко проводящих грань между плохим и хорошим, истинным и ложным, своим и чужим, живым и мертвым, возможным и невозможным, дозволенным и недозволенным. Современный человек предается разнообразным мечтаниям, испытывает различные желания и рефлексивным путем разграничивает иллюзорное и реальное. Это кажется значительным прогрессом, так как каждый человек может самостоятельно решить, что является истинным или ложным, красивым или некрасивым, моральным или аморальным. И вместе с тем эмансипационный процесс порождает серьезные трудности, угрожающие единству. Как автономные индивиды смогут обеспечить совместное сосуществование?

Ответ на этот вопрос дала философия разума, расширившая маленький островок ментальности до размеров огромного архипелага и нашедшая оправдание автономности сознания. Разум — вот что обеспечивает единство свободных индивидов и делает это более надежно, чем родовые, сословные или религиозные связи. Опираясь на него, свободные индивиды могут отыскать истинные принципы и, используя их как своеобразную архимедовскую точку опоры, построить здание науки, избавиться от заблуждений и предрассудков, заключить общественный договор, обеспечивающий рациональные право и экономику. Считается, что философы эпохи Просвещения заблуждались относительно способности сознания рефлексивным путем удержать людей от эксцессов. Но не является ли такое заключение слишком поспешным. Во-первых, эпоха разума занимает значительный отрезок реального исторического времени. Во-вторых, ссылки на волю к власти и бессознательное как на новые «абсолютные начала» также имеют исторический характер и являются значимыми для нашего времени. Невротические комплексы, психические аномалии и перверсии являются той ценой, которую современное человечество заплатило за эмансипацию партикулярного. Мобильный индивидуум, оторвавшийся от почвы, ощутил в пустом пространстве больших городов острую тягу к эмоциональному единству. Так, уже в романах Флобера, которые Р. Барт считал революцией классического письма, разумные индивиды в течение всей своей жизни жаждут и не находят любви. Любовь, все более интенсивная и перверсивная, становится навязчивым кошмаром XIX в. И наряду с этим в реальности происходит распад семьи и увеличение количества страдающих и обманутых людей.

Другим навязчивым состоянием становится смерть, также переселившаяся исключительно в сферу переживания и порождающая чувство страха. Она воспринимается как нечто скандальное и неприличное, а отношение к мертвым становится при этом все более формальным и беспечным. На фоне распада прежнего цивилизованного порядка общения между мужчинами и женщинами, живыми и мертвыми, ритуально определявшего их пределы, границы и территорию --">