Арнольд Михайлович Эпштейн - Сладкий гранит иврита

единственное, что может давать молодняку преимущество в изучении языков – это непроизвольная память, которая у тех, кто постарше, конечно, уже работает совсем не так. Я же прекрасно помню, как это было у меня раньше – любая информация, даже максимально ненужная, осе дала в голове как бы сама собой, без малейших усилий с моей стороны. Сейчас для того, чтобы что-то запомнить, уже приходится напрягаться. С другой стороны, у тех, кто вступает во взрослую жизнь уже в двадцать первом веке, по моим представлением, не произвольная память тоже не должна быть блестящей – на людей сейчас обрушивается такой вал информации, что мозг волей-неволей должен как-то защищаться и не впускать в себя всякий хлам и спам.

Впрочем, на другой чаше весов по-любому можно обнаружить множество вещей, которые позволяют компенсировать отсутствие непро извольной памяти. Это – и жизненный опыт, и умение подходить к любому делу системно и грамотно и много других качеств, умений и навыков, о которых пойдет речь в этой книжке. То есть, затертое до дыр выражение – «учиться никогда не поздно» – отнюдь не лишено смысла. Мы убедились в этом на своем примере.

Впрочем, в любом случае, это – никакое не соревнование. У каждого – свой путь, свои стартовые позиции и свои виды на будущее. У меня есть хороший знакомый, профессор архитектуры, который уже через восемь месяцев после репатриации начал читать лекции на иврите в знаменитом хайфском Технионе, из стен которого вышла целая толпа Нобелевских лауреатов. И, в то же время, мы постоянно стал киваемся с людьми, которые за двадцать, двадцать пять, тридцать лет проживания в Израиле выучили буквально пару десятков слов. И не факт, что все они так уж страдают от комплекса неполноценности.

Но при всем при том, думаю, очень многие были бы только за, если бы их продвижение в изучении иностранных языков оказалось примерно таким же, как у нас. Во-первых, относительно быстрым. А еще – причем это, пожалуй, будет даже и поважнее – только позитивным, лишенным какого бы то ни было напряжения и приносящим только радость на каждом шагу. Это, если судить по нашему опыту, вполне реально, хотя, естественно, и требует постоянных усилий. Но, согласитесь, есть же разница – или ты слегка усталый приходишь из тренажерного зала, где нагружаешь себя сам, или, пыхтя и чертыхаясь, тащишь домой с рынка тяжеленную сумку, потому что у тебя нет денег на такси или на покупки в окрестных более дорогих магазинах.

Недавно мне попалась на глаза такая цифра: семь процентов израильтян или вовсе не владеют ивритом или говорят на крайне низком уровне. Поскольку в их число в массе своей попадают люди, родившиеся в других странах, а при этом подавляющее большинство приехавших – это именно русскоязычные репатрианты, из этой цифры плавно вытекает другая. Получается, что примерно каждый четвертый из нас так и не продвинулся в изучении языка. И тем самым обрек себя на совершенно другой уровень жизни и круг знакомств, абсолютно иные самоощущения и постоянное напряжение из-за того, что тебе все время что-то непонятно.

Никогда не забуду одну совершенно мимолетную сценку. Где-то года через полтора после переезда в Израиль я работал в день выборов в избирательной комиссии – знание языка уже худо-бедно позволяло. И вот, заходит к нам в комнату женщина и спрашивает: «Здесь хоть кто-нибудь говорит по-русски?» Причем надо было слышать интонацию, с которой она это сказала. Раздражение, усталость, неуверенность, прямо даже какая-то безысходность – ей можно было только посочувствовать. Хотя, с другой стороны, а кто мешал-то?..

«Не учат языки страны проживания только оккупанты, туристы и идиоты». Наверное, в этой поговорке, как и в любой шутке, есть только доля поговорки. Например, я бы не рискнул бросить камень в каждого, кто, приехав в Израиль во времена Большой Алии в конце 80-х – начале 90-х, так и не освоил иврит. Многим из них пришлось преодолеть огромные сложности по пути на Святую Землю, да и здесь кому-то прежде всего надо было просто выжить. И Израиль был тогда совершенно другим, да и советский менталитет фатально отличался от местного – эта незримая стена была выше и прочнее той, что разделяет сейчас Израиль и Палестинскую автономию.

А вот к тем русскоязычным гражданам, которые прожили десятилетия в советском Таллинне, Ташкенте или Баку, но так и не удосужились освоить местные языки, у меня, скажем так, уважения немного. К какой из трех категорий вы их --">