Орис Орис - Беседы о медитациях и не только…

неправильно за мной повторяет, кто выходит из ритма. Если я сказал, допустим, «маваши-гери» — всё, мы идём с движением вперёд ногами. И если я бью правой, а кто-то в этот момент бьёт левой, то я делаю движение рукой, которое означает — в центр круга, отжаться 50 раз.

Я не называю имени. Тот, кто неправильно делает, должен сам понять. Бывает, что на этот жест выбегает три-четыре человека, хотя я заметил одного. Если кто-то не выбежал, я показываю два пальца, значит, нужно отжаться сто раз. И нужно заметить, что это два пальца. А все остальные продолжают, ни на секунду не останавливаются. И я ещё успеваю посчитать. Если кто-то пять раз не доотжимался, подумал, что тренер бегает, удары наносит и не замечает, я показываю три пальца — отжаться уже сто пятьдесят раз. И думай, почему три пальца. А через два часа, когда разминка заканчивается, я подхожу и спрашиваю: «Сколько раз ты отжался?». Он отвечает, что пятьдесят, а я насчитал сорок пять. Вообще я точно не знаю, может, и пятьдесят. Но самое главное, что это пойдёт только на пользу. Ведь сам себя он не заставит отжаться такое количество раз.

И вот в 42 года я вышел на состояние, когда всё стало ненужно. Тогда я пошёл в пещеру — пошёл умирать, потому что дошёл до состояния, когда или ухожу из этого мира (то есть что-то со мной случится в этой пещере, и я за 40 дней, будучи на воде, или умру, или почки откажут, и я всё равно умру), либо что-то поменяется в этой жизни. Невозможно было дальше так жить, просто невозможно. Хотя у меня всё было хорошо: в семье — великолепно, на работе — отлично. Меня все уважали, в городе знали, я был на виду. У меня было много друзей, хороших знакомых. Жаловаться не на что, но внутреннее состояние не давало возможности дальше жить в том же ритме, в том же темпе. Уже выработалось что-то, такие силы внутри меня синтезировались, для которых жизнь в прежнем режиме не имела никакого смысла, потому что те силы не могли реализовываться в каких-то прежних ситуациях.

Нужно было что-то более духовное, возвышенное, более значимое не внешне, а внутренне. И я пошёл на этот шаг. Хотя жена и друг меня уговаривали не уходить. Я предупреждал их ещё за год-два, что подойдёт такое число — 15 июля, и я буду в пещере 40 дней. Я не знал, где, но точно буду в пещере. Друг мне говорил: «Да ты что? Кто тебе такую чушь сказал? Зачем тебе это нужно?». Подошло 15-е число, я чинил вентилятор и вдруг услышал внутренний голос: «Иди наверх». Так ясно, чётко услышал — очень приятный мужской голос, которому противиться было нельзя. Жена в это время стирала во дворе, а я как был в шортах и в майке, так и пошёл. Но у меня заранее, уже год, лежал свёрнутый брезент.

В брезенте лежали спички, свечи, иконка Матери Божьей и больше ничего. Даже лопатки не было, я потом консервной банкой отрывал себе пещеру. Я взял этот свёрток под руку и перепрыгнул через забор, не спускаясь во двор, чтобы никого не беспокоить. Я не знал, куда я иду. Взял и пошёл. Потом в голове чётко прозвучало, что нужно идти к автовокзалу. Пошёл к автовокзалу — думаю, на троллейбус, наверное. Нет, мимо автовокзала, через дорогу, к троллейбусному парку, к речке, вдоль речки.

Почему вдоль речки? Я потом узнал, что вдоль речки есть дорога, можно нормально дойти к тому месту, где я потом остановился. А тут вдоль этой речки заросли ежевики, крапивы. Я в этом русле местами чуть ли не ползком полз, не зная, до куда нужно было идти. Потом решил остановиться, сел на камень. И буквально только я сел, тут же я выпал из этой реальности, и пошло цветное кино — не кино, а всё изменилось. Я увидел монаха, сидящего на этом камне. Это место примерно триста лет назад — в Сознании была уверенность, что это было где-то триста лет назад. Это была одна из самых красочных медитаций, одно из самых первых глубоких красочных состояний. Монах жил в этом месте, вдали от посёлка и сидел на камне. Смотрю — там посёлок.

Я знаю, что там, возле моря, есть несколько хижин на берегу. С того места это было не видно, потому что вокруг лес, но я это увидел. Лежат какие-то перевёрнутые лодки и ясно, что они самодельные. Пару человек идут по каменистому берегу. И этот монах сидит на этом камне и молится. И вдруг всё пространство озаряется мощным неземным светом. Центр этого света начинает сгущаться, становиться всё ярче и ярче. Сосны и всё вокруг озарились этим светом, а в центре — ещё ярче свет. Этот центр находится напротив монаха, буквально в двух метрах. Вдруг он приближается, и в нём проявляется --">