Александр Глебович Невзоров - Происхождение гениальности и фашизма

class="book">Лет пять придется посверкать в моргах ланцетом, а утренний бокал формалина занюхивать мозжечком мумии.

Но ланцет не отменяет ни зеленую тоску латыни, ни курганы тематической макулатуры.

Впрочем, постижение известного — дело нехитрое. Оно по силам даже болванам в белых халатах.

Работа механизмов мозга и его происхождение — предельно простой вопрос. Не говоря уже о «разуме», «мышлении» и «гениальности». Абсолютно все «загадки» мозга имеют вульгарное объяснение.

Наука тут, к сожалению, путается в показаниях и объяснить ничего не может. Что не удивительно. Разум и мышление — это не ее ума дело.

Но!

В союзе с наукой и нет никакой необходимости. Как и в принадлежности к ней. Особенно сегодня, когда роль ученого стала столь жалкой.

Да, фактура необходима. Но науку можно безнаказанно грабить, т.к. жаловаться ей некуда. И некому.

Кто такие «ученые»?

Эти милые бедолаги кладут жизни, чтобы добавить свой грошик в копилку научного знания. Ученые самоотверженно избирают тяжелую долю, лишения и бедность. Они жертвуют собой.

Ну так пусть они и жертвуют. Пусть трудятся. Но разделять с ними этот тяжкий труд нет никакой необходимости.

Пусть ученые горбатятся в архивах, облучаются в реакторах, падают в вулканы и вмерзают в арктические льды.

Адрес той копилки, куда бедняги тащат результаты своих трудов, отлично известен. Ее всегда можно взломать и забрать из нее все что надо.

Знания, как и деньги, «не пахнут».

Тут уместно сравнение с «бриллиантовой темой».

В ней много фигурантов.

Ведь «брюлики» — это результат труда геологов, маркшейдеров, взрывников, бурильщиков, гранильщиков, ювелиров и т.д. Алмазная эпопея длинна и драматична. Каждый выбирает в ней место по вкусу.

Но наилучшая роль в «бриллиантовой истории» все же у того, кто бриллианты носит.

Точно так же дело обстоит и со знаниями.

Следует усвоить простую истину: ученые — это не «властители дум», не толкователи мира, а просто гномы-рудокопы.

Их мнение ничего не значит.

Да, в своих научных шахтах они добывают очень полезную фактуру, без которой обойтись невозможно.

Но их ремесло — наковырять ее и подать на поверхность. На этом все. Их роль заканчивается. Как и роль самой науки.

Конечно, каждый кусок добытой «руды» гномы провожают ревнивыми рыданиями. И вечно лезут с советами по использованию своих находок.

Но! Забрав их добычу, о добытчиках следует забыть. И об их советах тоже.

Дальнейшая судьба открытий и фактов, т.е. переплавка научной руды в идеи и обобщения — совершено не их гномье дело.

Особенно в таком забавном вопросе, как история и работа механизмов мозга.

Все, что можно было в этой простейшей теме запутать и испакостить, учеными уже испакощено. Ничего удивительного. Ремесленники, которые изготавливают знания, тут взялись не за свое дело.

Ими созданы сотни бредовых теорий, запущены фейерверки заумных нелепиц.

Это не удивительно.

Если в цирке сдох слон, то приходится удесятерять усилия клоунов и жонглеров.

Надо же отвлекать публику от отсутствия обещанного гвоздя программы.

На афише — слон! В рекламе — слон!

Но слон сдох.

И бедным гномам приходится с утроенной силой жонглировать терминами и пустыми гипотезами.

Когда-то наука поклялась понять и объяснить возникновение рассудка. Теперь бедняжка вынуждена как-то отвлекать внимание от того факта, что никакого понимания как не было, так и нет.

«Слон» сдох давно.

Свой последний вздох он испустил через волосатые ноздри милейшего Ивана Петровича Павлова в 1936 году.

(С тех пор, конечно, накидалась и еще кое-какая полезная фактурка, вроде работ Пенфилда и еще пары подобных мелочей.)

В принципе, все, что нужно для окончательного резюме о мышлении и гениальности, уже есть в наличии.

Семейка ожидательно притихла. Она отлично подготовилась к лекции о тайнах мозга: коробки с сигарами распахнуты, хрустальные фляги Macallan in Lalique откупорены.

Мое вступительное слово было академичным, но кратким.

— Начнем. Несомненно, вы в курсе того, что хороший выстрел в голову решает все проблемы.

--">