Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

нетерпеливо спросила Маша. – Я хочу задать вопрос великому изобретателю: как вы додумались до всех ваших гениальных изобретений?

– Видите ли… – надулся Ученичкин. – Однажды я размышлял над законом всемирного тяготения и тут…

– Стоп-стоп! – завопил вдруг корреспондент районной газеты, размахивая руками. – Я передумал! Почему у Ученичкина берут интервью? Хочу, чтобы у меня! Берите у меня интервью или… или я буду брать его сам у себя, а вам буду мешать! Плеваться и кидаться!

– Пожалуйста… – обиженно согласился Ученичкин. – Только ты, Куклаваня, уж извини, но ты в науке ничего не смыслишь. Тебе не хватает широты… м-м-м… познания.

– Сейчас как дам тебе в лоб! – рассердился пупс.

Ученичкин, чтобы не связываться, отошел в сторону и уселся на катушку ниток.

– Скандалист! Научный прохиндей! – пробурчал он себе под нос.

Зайчики жалостливо покосились на Ученичкина, но, чтобы их не прогнали из игры, согласились быть поклонниками таланта Куклавани.

Пупс важно взлохматил себе шевелюру, скрестил на груди руки и сказал:

– Ну-с… Я готов, господа журналисты! У меня есть несколько минут, чтобы поговорить с вами, а потом у меня концерт! Меня ждет личный вертолет.

– Какой еще концерт? – не выдержал Ученичкин. – Ты же ученый! У ученых не бывает концертов!

– А может, он концертирующий ученый, – хихикнула кукла Оля.

– Сама ты концертирующее ученое, женщина! А я певец! – заявил Куклаваня.

– Скажите, Куклаваня – ваше настоящее имя или творческий псевдоним? – включаясь в игру, Маша сунула под нос пупсу воображаемый микрофон.

– Чего это такое: психдоним?

– Псевдоним – это придуманное, понарошное имя…

– А, тогда понятно. Куклаваня – это мой псих… этот самый, – сказал пупс. – А настоящее имя Алекс Айседорович.

– Какие песни вы больше любите, Алекс Айседорович? – насмешливо спросила кукла Оля.

– Громкие. Такие громкие, чтобы в голове все дрожало!

– И неудивительно! У тебя от малейшего умственного напряжения из ушей вата лезет! – съехидничал Ученичкин.

– А ты помалкивай в тряпочку, разжалованный ученый! – топнул на него Куклаваня.

– Читательницам нашего журнала интересно будет узнать о ваших пристрастиях. Кого вы больше любите: маленьких пушистых кошек или… фу… больших вонючих собак? – поинтересовалась Дуся.

– Я больше люблю варенье! – облизнулся Куклаваня. – Большущие такие банки с вареньем!

– Есть ли у вас дурные привычки, маэстро? – насмешливо спросила кукла Оля.

– Ни одной, – замотал головой пупс. – Я идеальный. Иногда я смотрю на себя в зеркало и думаю: как можно быть таким идеальным? Может быть, меня подменили в детстве?

– Ага! На полного придурка! – сказал гном.

– Все завистники так думают! – с достоинством ответил вжившийся в роль пупс. – Ну все! Мне надоело! Кто следующий?

– Я следующая! Эй, поклонники! Идите сюда! Теперь у меня будем брать интервью! – промяукала кошка Дуся.

Зайчики Синеус и Трувор виновато посмотрели на Куклаваню и перекочевали к Дусе. Теперь они были поклонники Дуси.

Внезапно форточка распахнулась от сквозняка. Влетевший ветер растрепал Маше волосы, ворвался в окно кабинета Ученичкина в дальней комнате домика куклы Оли и, подхватив, вынес оттуда золотые билетики.

Гном, подпрыгнув, поймал их в воздухе.

– Идите скорее сюда! Золотые билетики засветились! – закричал он.

Вспомнив про золотые билетики, которые подарила им Баба-Яга, когда они покидали Сказочную страну, Куклаваня и Маша бросились к Ученичкину. Раньше билетики хранились у ученого гнома в верхнем ящике стола, и Ученичкин часто открывал ящик, чтобы на них посмотреть. По словам Бабы-Яги, билетики должны были замерцать в момент соприкосновения двух миров – сказочного и реального. Это означало, что возник невидимый мост между сказкой и настоящей жизнью.

– Пыхалка хочет с нами поговорить! – крикнул Ученичкин.

Он размахивал золотыми билетиками, сверкавшими так, будто на них падали солнечные лучи.

– Там что-то проявляется! Смотрите! – Маша сложила все билеты вместе, как части мозаики, и они увидели Скалистую гору с --">