С И Гроув - Стеклянная карта

С. И. Гроув Стеклянная карта

S. E. Grove

THE GLASS SENTENCE

Copyright © 2014 by S. E. Grove

Maps by Dave A. Stevenson

All rights reserved

© М. Семёнова, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

* * *

Посвящается моим родителям и брату

…Человек, лишенный героической души, не может быть ученым. Преамбула мысли, условие, при котором осуществляется переход ее от неосознанного к осознанному, – действие. Я знаю ровно столько, сколько я жил. И мы немедленно отличаем слова, заряженные жизнью, от слов, ее лишенных.

Мир – эта тень души или второе я – широко простерся вокруг нас. Его привлекательные стороны подобны ключам, отмыкающим мои мысли и дающим мне узнать самого себя.

Я с радостью отдаюсь этой полной звуков суете.

Ральф Уолдо Эмерсон. Американский ученый. 1837 год.

(Перевод А. М. Зверева)

Пролог

«Это случилось очень давно… Я тогда совсем ребенком была. В то время к окраинам Бостона вплотную подступали возделанные поля, так что летом я от темна до темна резвилась на воле с друзьями и возвращалась домой лишь на закате. Помнится, мы спасались от зноя, купаясь в Буновом ручье, там, где быстрый поток вливался в глубокий пруд.

Шестнадцатого июля тысяча семьсот девяносто девятого года царила особенная жара. Так случилось, что все мои приятели явились на пруд раньше меня. Подбегая к берегу, я слышала их веселые крики. Когда они увидели меня на верху обрыва, откуда особенно удобно было нырять, они принялись дружно подначивать: „Давай, Лиззи! Давай к нам!..“

Я быстренько разделась, на мне осталось лишь льняное белье. Хорошенько разбежалась – и прыгнула.

Знать бы мне, что приземляться придется уже в другом мире…

Я обнаружила, что зависла над поверхностью пруда. Замерла в воздухе, поджав колени и обхватив их руками, смотрела на воду и берег, но не могла пошевелиться. Так чувствуешь себя, когда пытаешься проснуться, преодолеть сон. Хочешь очнуться – а глаза не открываются и не повинуются ни руки, ни ноги. Лишь разум подает голос, приказывая: „Вставай, вставай!“ Примерно так случилось и со мной, только вместо никак не отпускавшего меня сновидения был весь окружающий мир.

Все как-то странно притихло. Я даже биения собственного сердца не слышала. Тем не менее я знала, что время не прекратило свой ход. Наоборот, оно вдруг понеслось необыкновенно быстро. Мои друзья застыли на месте, лишь вода текла и крутилась вокруг них с пугающей скоростью.

А потом я увидела, что начало происходить на берегах ручья.

Трава принялась расти прямо у меня на глазах. Она росла и росла, пока не стала совсем высокой, как под конец лета. Потом зелень увяла и побурела, а листья на прибрежных деревьях окрасились желтым, оранжевым, красным. И наконец утратили цвет и вовсе опали. Кругом разливался тускло-серый свет, определенно не ночной, но и не дневной. Он стал меркнуть, когда листва закружилась в воздухе. Поле, насколько хватало глаз, сделалось бурым с блестками серебра, чтобы мгновением позже превратиться в заснеженную равнину. Ручей подо мной замедлил течение и подернулся ледком. Снег то собирался высокими сугробами, то опадал, как бывает по ходу долгой зимы. Потом он отступил, освобождая нагие ветви и землю, тоже голую и коричневую. Лед на ручье раскололся и постепенно исчез, в русле вновь быстро побежала вода. За береговой линией земля стала нежно-зеленой: сквозь нее пробивались молоденькие ростки. Деревья окутала изумрудная кисея. Очень скоро листья налились спелой зеленью лета, трава начала вытягиваться в рост…

Все это заняло считаные мгновения, но чувство, будто я прожила целый год отдельно от привычного мира, не покидало меня.

А потом я вдруг упала. Я свалилась в Бунов ручей, и способность слышать все звуки вернулась ко мне. Журчали и плескались струи… а мы с приятелями

--">