Николай Иванович Гомолко - Лето в Калиновке

увела сына, несмотря на его отчаянное сопротивление, вся мелюзга подтвердила, что Костя был прав. Подумаешь, Тимка крикнул Антону: «Заноза!» Так ведь фамилия-то Антошкина по отчиму, дядьке Савосю, Занозин. Костина фамилия Дударь, и если бы он бросал в лужи шапки всех, кто называет его «дудкой», а то и «дудочкой», никаких луж не хватило бы на всем белом свете.

Позавчера Костя решил помириться с Антошкой. Он был прав, а Антон пусть опускает глаза. Но потом Костя передумал.

«Я-то знаю, что я прав, — рассуждал он, — но Антошка, может быть, и не знает. Подумает еще, что я к нему подлизываюсь…»

Вот почему Костя несколько минут колебался: зайти к Антошке или нет. Можно было бы, конечно, обойтись и без него, если б Володька не сбежал. Попробуй, найди его на озере… Да еще Наташка от Костиного предложения отмахнулась…

А дождь ждать не будет, того и гляди, пропадет зря время.

«Зайду, — подумал Костя. — Скажу прямо: так и так, не могу без тебя на рыбалке обойтись. Но все же знай: в воскресенье ты был неправ».

Антошка, видимо, следил за Костей, шагавшим к его дому, из-за забора. Когда тот вошел в калитку, Антошка пренебрежительно сплюнул сквозь зубы на землю — только у него одного во всей Калиновке это получалось так лихо — и, задрав нос, принялся рассматривать крону яблони.

— Здорово! — весело сказал Костя.

Антон продолжал рассматривать яблоню.

— Антошка, здорово, — повторил Костя.

Прошло некоторое время, пока хозяин повернулся в сторону гостя и недружелюбно заметил:

— Не беспокойся, я здоров. А тебе, верно, солнцем голову напекло, что, не спросясь, в чужую калитку лезешь, как медведь на пасеку.

Антон, видимо, рассчитывал на длительные переговоры. Но время уходило, и Костя выпалил разом:

— Мир на веки вечные, Антошка! Что было, то сплыло и не вернется! Побежали скорее. Щуки сейчас пойдут во какие! Только успевай тянуть. Видишь, гроза собирается.

— Над твоей головой! Если бы мать не помешала мне в воскресенье, я бы… — Он подступил к Косте! — Правильно ты сделал, что пришел сдачу получить… И за это, и за это. — Он показал на синяк под глазом и шишку над бровью.

— Я пришел мириться, — твердо сказал Костя, — и драться с тобой не хочу! — На всякий случай он все же выставил левое плечо вперед.

Антона поразило необычное миролюбие соседа.

— Ладно уж, — пробормотал он. — Я не фашист, чтоб на парламентера нападать. Видишь, как ни крути, а без Антона не обойтись. Пришел все-таки на поклон?!

Костя хотел ответить, как и полагалось в таких случаях. Но потом вспомнил: «А все-таки я прав, а не он. И не хочу я, чтобы мы врагами были. У Антошки, конечно, характер тяжеловатый, и малышей он тогда ни за что обидел… Но разве можно жить рядом и не разговаривать, не встречаться, не рыбачить вместе?..»

— Конечно, не обойтись, — улыбнулся Костя. — А зачем мне без тебя обходиться? Не с Володькой же компанию водить…

— Ага! — торжествующе заметил Антон.

Он хотел добавить еще что-то, но Костя вдруг подпрыгнул и, глядя на сереющую полоску неба, закричал:

— Медведь неповоротливый! Долго ты еще собираться будешь?! Все щуки разбегутся, пока мы тут с тобой…

Антон мигом оценил положение и бросился вслед за Костей к калитке.

И только уже на улице он солидно сказал:

— А за синяки ты мне еще ответишь. Скажи грозе спасибо, что тебя выручила!

Мальчики быстро шагали к озеру. Костя вообще не любил да, наверно, и не умел ходить медленно — почти всегда бегал. Антошка, человек другого склада — медлительный, неторопливый и в речах и в движениях, — на этот раз не отставал от товарища.

Яростно залаяла собака за низким заборчиком.

Удивительные существа эти собаки — не могут спокойно видеть, как кто-то торопится. Встревоженно закудахтали куры. Но вот и конец улицы. Она упирается прямо в светло-голубой заливчик озера.

Спокойное, с полированной поверхностью, озеро будто чуть-чуть наклонилось к небосводу. Вдали, за большими шапками ольхи, виднеется полоска реки — это Припять. Озеро — в стороне от реки, но зато соединяется с Припятью проливом.

Калиновка стоит на высоком берегу. А с трех других сторон — берега низкие и топкие, поросшие густыми тростниками.

Но вот и отмель. На белый, чисто вымытый песок лениво набегают волны. Мгновение — и лодка отвязана от столбика, из нее выплеснута вода.

Антошка невольно щурится от яркого зеркального блеска и молча вставляет весла в уключины. Костя ловко --">