Илона Волынская , Кирилл Кащеев - Большая книга приключений для ловких и смелых

на друга пар бойцов нашел глазами одну-единственную девчоночью. Попытался понять, кто из них Мурка, а кто – Кисонька, но бросил это занятие. Сейчас в одинаково мятых и пропыленных кимоно, да еще под глухими защитными шлемами, из прорези которых разве что посверкивали одинаково азартные зеленые глазищи, различить близняшек было совершенно невозможно. Вадька хотя бы попытался понять, кто из них побеждает, но и это оказалось невозможным – движения сестер были словно стремительный танец атак, отходов, уклонений, снова атак…

– Так, всем – ямэ! – отступая от своего полуживого противника, выкрикнул тренер, и все пары немедленно остановились, быстро и четко кланяясь сопернику.

Тренер и измочаленный им мальчишка тоже коротко поклонились друг другу. Зажав под мышкой содранные с рук перчатки, мальчишка потянул с головы шлем – и глазам Вадьки предстала мокрая и красная, как из-под горячего душа, физиономия его старого, но совсем не доброго знакомого Ромки Лаврова. Вадька немедленно помрачнел. Как-то подзабыл он, что Ромка по-прежнему ходит в ту же секцию рукопашного боя и видится с Муркой три раза в неделю – почти так же часто, как и сам Вадька.

– Сэйдза дзэн! – бросил тренер странную фразу, но все, кроме Вадьки, ее отлично поняли. Мальчишка едва успел пригнуться – в его сторону полетел настоящий град шлемов и перчаток. Чуть-чуть не долетев до скамейки, поток снаряжения красно-черно-синей мозаикой осыпался у его ног. А бойцы рванули в угол зала и после короткого мгновения суеты «высадились» в шеренгу у стены. Именно высадились, а не выстроились – на коленях, с упертыми в бедра кулаками.

– Доджо-рэй! – выкрикнул тренер.

– Осс! – дружно рявкнули его бойцы и, сохраняя совершенно прямые спины, согнулись в «сидячем» поклоне.

– Сэн-сэй-ни-рэй!

– Осс! – Из десятка глоток вырвался еще более дружный рев, поклон повторился.

– Тренировка окончена, все свободны, – коротко бросил тренер. – Косинские и Лавров остаются.

Шеренга сорвалась с места. На бегу подхватывая раскиданные по татами шлемы и перчатки, бойцы бурным потоком вывалили в коридор. Слышно было, как захлопала дверца раздевалки, где-то побежала вода, вскипел гомон возбужденных голосов…

– Дверь за собой закройте, – не повышая голоса скомандовал тренер.

Дверь захлопнулась словно сама собой – радостный гомон коридора будто отрезало. В зале воцарилась глухая и неприятная тишина. Три растерянные фигурки – рыжеволосые, похожие друг на друга, как две капли морковного сока, девочки и распаренный уставший мальчишка – неловко переминались посреди опустевшего зала. Теребя подернутый сединой ус, тренер обвел тяжелым взглядом всех троих.

– Обе кошки, брысь на лавку, – так же негромко приказал он, и Мурка с Кисонькой сорвались с места. На лицах их было написано острое облегчение, будто их зубной врач из своего кресла отпустил. На Вадьку дохнуло жаром разгоряченных тел, и девчонки плюхнулись по обе стороны от него. Он открыл рот, собираясь заговорить, но Мурка торопливо и слегка даже испуганно покачала головой, и Вадька покорно умолк.

Ромка стоял посреди пустого татами – один-одинешенек. Напротив него, скрестив на груди руки, возвышался тренер и сверлил мальчишку взглядом. И молчал. Под этим взглядом Ромка сперва начал неловко перетаптываться, словно татами жег ему босые ноги. Потом завертелся, мечтая отвернуться, но не осмеливаясь. А тренер продолжал просто смотреть. Не отрываясь. В звенящей, сокрушительной тишине.

Вадька вдруг понял, что несчастный Ромка сейчас упадет. Просто-напросто свалится, вмятый в пол давящей силой этого взгляда. Коленки у Ромки и правда дрогнули, подгибаясь… И только тогда тренер заговорил.

– Ты что же такое творишь… – тихим-тихим, свистящим шепотом выдохнул он, – чемпион? – Последнее слово было исполнено такого презрения, что… лучше бы он ругался. Самыми грязными словами.

Физиономия Ромки еще сильнее покраснела, хотя, казалось, куда уж… Он опустил голову, внимательно разглядывая квадраты татами под ногами.

– Ну, на прошлой тренировке ты болтался, как сопля, а не работал – ладно, я молчал, со всеми бывает, – не повышая голоса, продолжал тренер. – А сегодня – снова? Лавров, что с тобой? Ты мне тут не молчи, ты отвечай, когда тебя спрашивают!

– Ничего, – нагибая голову еще ниже, пробормотал Ромка.

– Ты не атакуешь, ты не держишь удар, ты не уклоняешься, – сильно напирая на каждое «не», перечислял --">