Ян Леопольдович Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали

не скажу, а только давно пора обедать, а их всё нет и нет. Где они? Утром убежали, не позавтракав даже.

Мама провела ладонью по лицу. Не говоря ни слова, она быстро вышла из столовой.

– Когда я была маленькой… – вздохнула бабушка. Но что делала бабушка, когда была маленькой, мама так и не узнала: она уже стояла посреди двора и, щуря глаза от солнца, оглядывалась по сторонам.

Посреди двора, на жёлтой песочной горке, лежал зелёный совочек Вали, рядом валялась выцветшая тюбетейка Карика. И тут же, вытянув все четыре ноги, грелся на солнышке рыжий толстый кот Анюта. Он лениво жмурился и так вытягивал ноги, словно хотел подарить их маме.

– Где же они, Анюта?

Кот сладко зевнул, взглянул на маму одним глазом и перевернулся лениво на спину.

– Ну куда же, куда они делись? – бормотала мама. Она прошлась по двору, заглянула в прачечную и даже посмотрела в тёмные окна подвала, где лежали дрова.

Ребят нигде не было.

– Ка-ари-ик! – ещё раз крикнула мама.

Никто не отозвался.

– Ва-а-аля! – закричала мама.

«Ав-ав-гав-гав-гау-у!» – взвыло где-то совсем рядом. В боковом подъезде сильно хлопнула дверь. Во двор, волоча за собой гремящую цепь, выскочила большая остромордая собака овчарка.

Жирный кот Анюта одним прыжком взлетел на поленницу дров.

«Тссс! – зашипел он, поднимая лапу. – Прош-ш-шу не ш-ш-шу-уметь!»

Собака гавкнула сердито на Анюту, с разгона взлетела на горку и стала кататься по песку, поднимая густые столбы пыли, потом вскочила, отряхнулась и с громким лаем бросилась на маму. Мама отскочила в сторону.

– Назад! Нельзя! Пошёл прочь! – замахала она руками.

– Джек! Тубо! К ноге! – раздался из подъезда громкий голос.

Во двор вышел, переваливаясь, толстый человек в сандалиях на босу ногу, с дымящейся папиросой в руке. Это был жилец четвёртого этажа – фотограф Шмидт.

– Ты это что же, Джек? А? – спросил толстяк строго и погрозил толстым пальцем.

Джек виновато вильнул хвостом.

– Экий дурень! – засмеялся фотограф.

Притворно зевая, Джек подошёл к хозяину, присел и, звеня цепью, старательно почесал задней лапой шею.

– Хорошая погодка сегодня, – приветливо улыбнулся толстяк, обращаясь к маме. – Вы не собираетесь на дачу? Самое время теперь – грибки собирать, рыбу ловить.

Мама взглянула на толстяка, на собаку и недовольно сказала:

– Опять вы её, товарищ Шмидт, без намордника выпустили. Ведь она же у вас настоящий волк. Так и смотрит, как бы кого цапнуть.

– Это вы про Джека? – удивился толстяк. – Ну что вы! Мой Джек и ребёнка не тронет. Он же смирный, как голубь. Хотите погладить его?

Мама махнула рукой.

– Ну вот, только и дел у меня, что собак гладить. Дома обед стынет, в комнатах ещё не прибрано, а тут ещё ребят дозваться никак не могу… И куда пропали – не понимаю. Ка-а-арик! Ва-а-аля! – снова закричала она.

– А вы приласкайте Джека, попросите хорошенько его. Скажите ему: «Ну-ка, Джек, разыщи поскорее Карика и Валю». Он их мигом найдёт.

Шмидт наклонился к собаке, потрепал её по шее.

– Найдёшь, Джек?

Джек тихонько взвизгнул и, неожиданно подпрыгнув, лизнул фотографа в губы. Толстяк отшатнулся, брезгливо плюнул и вытер губы рукавом.

Мама засмеялась.

– Напрасно смеётесь, – важно сказал Шмидт, – это же собака-ищейка. Она идёт по следам человека, как паровоз по рельсам. Хотите докажу?

– Я верю вам, – сказала мама, – верю без доказательств.

– Нет-нет, позвольте, – заволновался толстяк, – уж если я говорю – значит, так оно и есть. Ну-ка, дайте какую-нибудь вещь Карика или Вали… Игрушку… Рубашку… Тюбетейку… всё равно что.

Мама пожала плечами, но всё же нагнулась, подняла тюбетейку и протянула её Шмидту.

– Прекрасно! Замечательно! Очень хорошо! – сказал толстяк и сунул собаке под нос тюбетейку Карика.

– Ну-ка, Джек, – произнёс он громко, – покажи, как ты работаешь! Ищи! Ищи, собачка!

Джек взвизгнул, пригнул голову к самой земле и, вытянув хвост, побежал по двору широкими кругами.

За ним бодро мчался фотограф.

Добежав до поленницы дров, Джек остановился и вдруг, подпрыгнув, встал на задние лапы, а передние положил на поленницу. Нос Джека очутился перед самой мордой кота Анюты.

«Р-р-ра-аз-зо-ор-р-р-ву!» – зарычал Джек.

Кот вскочил, изогнулся в дугу и, сверкнув зелёными глазами, зашипел как змея: «Меня? Ш-ш-шалиш-ш-шь!»

Джек попытался схватить его за хвост. Кот ощерился и закатил Джеку такую оплеуху, что бедный пёс завизжал от боли и от досады, но тотчас же оправился и с громким --">