Александр Исаевич Воинов - Отважные (Сборник)

выскочит из пучины…

С глухим рокотом к скале устремлялась вода, в бешеном вихре кружились пенящиеся потоки, а за ними, медленно колыхаясь, полз огромный вал. Он словно сознавал свою сокрушительную силу и любовался тем ужасом, который вызывал.

Таранными ударами разбились о кручу волны, и скала дрогнула. Вниз посыпались камни, с грохотом отвалилась часть скалы и рухнула в беснующийся водоворот. Черный, в белых подпалинах конь взвился на дыбы и, сделав невероятный скачок, погрузился с головой, вынырнул и стал отчаянно биться. Но спастись уже было невозможно. Берег исчез, остров оказался под водой.

Каждый удар волны сотрясал скалу от основания до верха. Вал, яростный, клокочущий, вздымал вверх все, что ему удалось сорвать с земли: доски, бочки, бревна, вырванные с корнем деревья…

Отец схватил Костю и, прижав одной рукой к себе, другой ухватился за выступ камня.

- Маша!.. Маша!.. - повторял он. По его щекам текли слезы.

Тысячи брызг обрушились на Костю, и он чуть не захлебнулся.

Солдаты на скале вцепились в камни. Скала дрогнула и застонала. Кричали кони. Еще один, перевернувшись вверх копытами, рухнул в воду и больше не вынырнул.

Костя, закрыв глаза, приник к отцу. Он думал о матери. Где она? Что с ней?

И вдруг кто-то рядом крикнул:

- Ушла!.. Ушла!..

В этом крике была радость, радость человека, который в эти минуты несколько раз умирал и все же остался жив.

Отец посмотрел на Костю и каким-то очень мягким движением погладил по голове. Лицо отца было землистое, щеки ввалились, а глаза лихорадочно блестели. Волосы его растрепались - зеленую фуражку сдул ветер.

Волна уходила, тяжело переваливаясь. И, как бывает после страшного напряжения, вдруг сразу - тишина, покой. И в это еще не веришь.

Пограничники стояли на краю скалы и смотрели, как медленно оседает вода. Она уже растеряла всю свою злость. Это была просто вода, зеленая, подернутая рябью. Она торопилась войти в привычные берега…

Когда море совсем успокоилось, отец с оставшимися в живых солдатами обыскали каждую впадину, каждую щель в нагромождении камней, но следов вездехода нигде не было…

Через несколько дней море выбросило на берег труп старшины Матюхина, трех солдат и двух рыбаков. Их похоронили в общей могиле. Не спасся никто из ребят, живших на острове: ни Симка Морозов, у которого Костя незадолго до этого одолжил большой морской нож, ни Федя Гришаев, круглый, веселый толстячок, ни Алеша Федоров, с которым он много раз ходил на рыбалку.

Радиостанцию залило водой, она вышла из строя, с берегом связи не было. И никто во всем мире не знал, какая трагедия разыгралась на маленьком островке, под названием «Черная скала»…

К счастью, в плотно закрытом бетонном погребе, куда вода почти не проникла, сохранились запасы муки.

Оставшийся в живых повар стал печь хлеб на сложенных прямо на земле кирпичах.

Море выбросило на берег доски и разбитые баркасы, из них сделали нечто похожее на шалаш. Когда горел костер, в нем было тепло и можно было спать. Много дней пограничники прожили в этом шалаше.

На пятый день к острову подошел пограничный катер. Вскоре у берега бросил якорь транспорт с группой пограничников. На этом транспорте привезли новый разборный дом для заставы. А отца, солдат и Костю катер увез на Большую землю.

Отца поместили в госпиталь - у него было нервное потрясение, - а Костя жил в детском доме. Он часто навещал отца и не мог дождаться дня, когда они снова будут вместе.

Наконец отец выздоровел, и его назначили на турецкую границу. Он поехал туда, где у подножия высокой горы Арарат течет река Аракс. Его назначили начальником заставы, а Костю он определил в интернат в Ереване.

- Тебе надо учиться, - сказал отец. - Вблизи заставы школы нет. Что же делать, сынок, придется нам расстаться до лета…

Костя подчинился, но чувство обиды осталось. Если бы была жива мать, она бы уж что-нибудь придумала и они жили бы все вместе…

Это было в начале зимы. В интернате шли занятия. Сколько Костя себя помнит, он жил в местах, где почти всегда было холодно. Он даже однажды видел живого белого медведя; медведь стоял на льдине, плывшей мимо острова. Старшина Матюхин прицелился, потом вдруг крякнул и не стал стрелять.

- Больно красив, - сказал он, - пусть живет!

Здесь, в Ереване, было тепло и солнечно. Впервые в жизни Костя попробовал виноград, о котором раньше только читал в книгах. Увидел живую змею, серую с маленькой --">