Наталья Евгеньевна Маркелова - Пустое сердце

листву, золотили её, неугомонно пели птицы, иногда мне слышался смех. Я знала — за мной наблюдают лесные гномы, но не боялась их, ведь этот народец предпочитает не связываться с людьми. Только вот постепенно на меня начала наваливаться усталость, и затея перестала казаться такой уж хорошей. Я повернула назад и поняла, что не знаю, куда идти. Кругом были деревья, деревья и снова деревья. Они обступили меня со всех сторон, чудилось, что вот-вот их корни раздавят меня. Тропинка, что вилась под моими ногами, куда-то исчезла. Я уже не понимала, откуда и куда шла. Страх сдавил мне сердце липкими паучьими лапками, и я бросилась бежать в надежде, что ещё чуть-чуть, и увижу знакомые места. Но лес был таким огромным, таким страшным! Он, словно большой жирный паук, поймал меня в свою сеть. Я бежала, падала, и, когда силы оставили меня окончательно, когда в лесу стало совсем темно, словно ответ на мои молитвы, впереди, между стволами деревьев, мелькнул свет. Я метнулась к нему, обдирая платье о цепкие ветки кустов. Вслед мне летели испуганные крики гномов, тщетно предупреждавших меня об опасности. Я слышала их, но ничего не осознавала. Выбежав из леса, я замерла перед неожиданно открывшимся великолепием.

Огромные светящиеся шары плавали в воздухе, с землёй они соединялись тоненькими ножками (Тим назвал эти ножки пуповиной, и это было самое верное сравнение, которое можно было придумать). Свет шаров был тёплым и таким завораживающим, что казался единственным спасением в охватившей мир темноте. И в этом свете, внутри каждого шара, парил человек. Как совершенны были эти люди! В тот момент я подумала, что нашла то, что искала, ведь не могло быть чуда выше этого. Я сделала несколько неловких шагов вперёд. Точно зачарованная, я не спускала взгляда с шаров, и никогда — ни до, ни после этого дня — мне не приходилось видеть ничего прекраснее. Свет манил, призывал, ласкал, мне казалось, что я слышу мелодию и сквозь неё — тихий шёпот, словно люди в шарах звали меня. Этот зов сулил покой и любовь.

— Иду, иду, — прошептала я, околдованная и заворожённая.

— Никуда ты не пойдёшь! — Кто-то грубо схватил меня за руку.

Взвизгнув, я дёрнулась и оглянулась. Рядом со мной стоял мальчик, он был старше меня года на два или три и выше на целую голову. Он уже тогда казался очень взрослым.

— Я так и знал, что ты придёшь сюда, Болота приманивают всех заблудившихся, — сказал он и силой потащил меня к лесу, который брезгливо отступал от Болота, сжавшись корявыми берёзками и хилыми ёлочками у самого его края. Оказалось, я уже довольно далеко отошла от леса, даже не заметив этого. — Я и сам всегда прихожу сюда, потому что меня манит свет. Ты ведь Лина?

Я кивнула.

— Это хорошо, потому что твой отец уже назначил награду тому, кто найдёт тебя. Я получу эту награду и куплю матери и сёстрам подарки на ближайшей ярмарке. Сёстры давно мечтают о новых сапожках, а у матери шубка совсем износилась. Всё-таки ты заблудилась очень даже кстати. Не забудь сказать отцу, что тебя спас Тим, сын Хранителя тайн Лабиринта.

Я кивнула, но меня сейчас волновало другое.

— Мальчик, почему я не могу подойти к этим шарам? Мне хочется взглянуть на них поближе.

— Ты что, правда не знаешь? — хмыкнул Тим и с чувством превосходства посмотрел на меня.

Я нахмурилась:

— Знала бы — не спрашивала.

— Да это все знают. Любой, кто ступит на Болото, окажется в таком же шаре и будет вечно парить в нём между землёй и небом. Он никогда не сможет возродиться.

— Они мёртвые? — Я в страхе ткнула пальцем в сторону Болота. Ужас обжёг моё сердце, ведь над Болотом мог качаться и мой шар.

— Никто этого не знает, но эти люди не меняются, оставаясь такими на протяжении веков. Говорят, Болото питается их жизнями, их разумом и их душами. Это хуже, чем смерть. Поэтому, как бы тебе ни было плохо и страшно, никогда не ступай на Болото. Запомнила?

Я кивнула, испуганно глядя на моего спасителя:

— А как я узнаю, где начинается Болото?

— Смотри, мох в десяти шагах от тебя имеет розоватый цвет.

— Вижу. И он мне почему-то не нравится. — Я оглядела свои туфельки, не испачканы ли они, и облегчённо вздохнула: моя обувка была напрочь испорчена, но ничего розового на ней не было.

— Говорят, что чем дальше, тем краснее становится мох. Словно в --">