Вениамин Александрович Каверин - Много хороших людей и один завистник

охота отставать от моды? Сразу же появилось множество сплетен — сороки не могли жить без сплетен.

— Говорят, что сама Чёрная Лофорина вернула супруге бывшего тайного советника Дубоносова бриллиантовую брошь, которую она стащила в тысяча девятьсот девятом году.

— А вы слышали, что в заброшенном гнезде дикой сороки нашли изумруд из короны японской императрицы Хихадзухима?

Серёжки, браслеты, цветные стёклышки, медные пуговицы от старинных солдатских мундиров, копейки, запонки, кукольные глазки вернулись на свои места или иногда — на чужие. Это, впрочем, не имеет значения. Если без них столько лет обходились люди, без них могли — не правда ли? — обойтись и сороки.

Вот как произошло событие, о котором заговорил весь город. Вот откуда взялось золотое колечко, которое машинистка Треста Зелёных Насаждений потеряла (или думала, что потеряла) двадцать лет тому назад, в день своей свадьбы. Вот каким образом директор Магазина Купальных Халатов нашёл на столе золотые очки, которые были украдены у него в те времена, когда он ещё не был директором Магазина Купальных Халатов.

Великий Завистник надевает сапоги-скороходы

Итак, всё было бы хорошо, если бы в последних известиях не сообщили о том, что Аптека открыта.

— В Немухине, — сказал диктор, — неожиданно открылась Аптека.

— Что же здесь плохого? — скажете вы. — И почему так расстроился Лекарь-Аптекарь?

Он расстроился потому, что последние известия слушают решительно все, а диктор сказал, что Аптека оборудована всем необходимым, и в том числе голубыми шарами. А если — шарами, стало быть, Великий Завистник догадается (или уже догадался), где искать Лекаря-Аптекаря, Петьку и Старую Лошадь. А если он догадается…

Самолёты в Немухин не ходят, а нужно было спешить, и Великий Завистник вытащил из чулана Сапоги-Скороходы. Они валялись среди старого хлама много лет, но механизм ещё действовал, если его основательно смазать. Плохо было только, что за ним увязалась Лора.

— Я знаю, я всё знаю! — кричала она. — Ты думаешь, я не слышала, что тебе сказал Гусь?

— Он сказал «га-га»! — кричал в ответ Великий Завистник. — Клянусь тебе, больше ни слова!

— Нет, не «га-га»! Он сказал, что видел на Пете твой ремешок.

— Ну и что же? Подумаешь! Ну и видел!

— Нет, не подумаешь! А-а-а! Теперь ты съешь его. Я знаю, превратишь в какую-нибудь гадость и съешь!

— Ничего подобного, и не подумаю! Действительно, охота была! Успокойся, я тебя умоляю.

— Не успокоюсь!

И она действительно не успокоилась, так что пришлось, к сожалению, взять её с собой. Это было неразумно — прежде всего потому, что для Лоры нашлись только Тапочки-Скороходы, которые всё время сваливались с её косолапеньких ножек.

В первый раз они свалились на лестнице — левая на седьмом этаже, правая на третьем, так что Великому Завистнику пришлось дать своим сапогам задний ход.

Потом слетела только правая тапочка. Это случилось, когда Лора шагала через Москву-реку и левая нога была уже на том берегу, а правая ещё на этом.

— Мы опоздаем, они опять убегут! — кричал в отчаянии Великий Завистник. — Я не съем его, даю честное благородное слово! Останься, я тебя умоляю!

— Ни за что!

— Хочешь, условимся? Я вежливо попрошу у него ремешок, и только, если он не отдаст…

— А-а-а!

Лора заплакала так горько, что пришлось вернуться за тапочкой и уже заодно подвязать её старым шнурком от ботинок.

Между тем они могли не торопиться, потому что ни Лекарь-Аптекарь, ни Петька, ни тем более Старая Лошадь не собирались бежать. Правда, когда диктор сказал «оборудована голубыми шарами», Лекарь-Аптекарь, схватившись за голову, крикнул Петьке: «Запрягай!» — и принялся укладывать банки и склянки. Но, выйдя во двор в своём длинном зелёном пальто, с сумкой на боку, в шляпе, из-под которой озабоченно торчал его озабоченный нос, он увидел, что Петька, сняв с себя ремешок, подвязывает его к упряжи вместо лопнувшей уздечки.

— Откуда у тебя этот ремешок? — визгливо закричал Лекарь-Аптекарь.

— Тпру-у-у!.. А что?

— Я тебя спрашиваю, откуда…

— Видите ли, в чём дело, дядя Аптекарь, — смущённо начал Петька. — Я его взял… Ну там, знаете… на Козихинской, три.

Дрожащей рукой Лекарь-Аптекарь взял ремешок и засмеялся.

— И ты молчал, глупый мальчишка? Ты носил этот ремешок и молчал?

— Видите ли, дяденька, он валялся… то есть он висел на спинке кровати. Ну, я и --">