Илья Афроимович Туричин - Братья

полицейский не совсем привычное иностранное слово.

Надо было уходить. Немцев ничем не прошибешь.

– Может, вызовешь кого, фрау хозяйку или там хоть повара.

– Не можно. Ни тудой, ни сюдой. Так что отпуск тебе вышел… с этим самым… с сохранением содержания, - полицейский засмеялся, обнажив золотую фиксу, и добавил: - Чеши поздорову.

Чурин подхватил свой ящик и медленно побрел по раскаленной улице.

Что делать? Кто же знал, что они отменят пропуска, перекроют все входы? Разве такое предусмотришь? И вот все - насмарку. Риск с переправкой взрывчатки. Закладка зарядов. Кому они нужны, если не сработают? Гертруда Иоганновна уведет людей. Уведет? Сказал же "бобик" - "ни тудой, ни сюдой".

Проваливается так тщательно подготовленная операция! Из-за ерунды, в сущности. Из-за отмены пропусков. Ах, штурмбанфюрер!… Надо предупредить Гертруду Иоганновну. Как? Телефонные разговоры прослушиваются наверняка. Никакой эзопов язык не поможет. Только насторожит Гравеса. Что же делать?

Чурин добрел до четырехэтажного дома, в котором помещалась слесарная мастерская, лениво свернул в ворота. Куда спешить мастеровому?

Спустился в подвал, ощутил приятную прохладу. Пахло железом, керосином, махоркой.

Хозяин разговаривал с заказчиком, мужчиной в шелковой голубой бобочке, вертел в руках замысловатый ключик.

Чурин сел на лавку у стены.

– Таких болваночек нету, - Захаренок положил ключ на стойку. - Придется изготовлять, сами понимаете. Канавку вытачивать вручную…

– Я плачу, господин Захаренок.

– Дело не в плате. Только разве для вас. Пожалуйте завтра к вечеру. А еще лучше послезавтра утром. Работа тонкая. Придется лично.

– Спасибо, господин Захаренок. Всего вам доброго.

В дальнем углу невозмутимый Василь Долевич по прозвищу Ржавый старательно и нудно скреб напильником.

Захаренок проводил заказчика до двери, плотно закрыл ее и повернулся к Чурину.

– Плохо, хозяин. Пропуск недействителен. Ворота закрыты.

– Та-ак… - Захаренок присел на лавку рядом. - Что решил?

– Ума не приложу. Если бы кто-то, кто в гостинице, подключил провода.

– А сумеет?

– Я объясню. И еще необходимо предупредить фрау. Насколько я понял, Гравес создал вокруг гостиницы вакуум, пустоту. И туда - никого, и оттуда - никого. Если удастся подключить провода, ей людей не вывести. Пусть укроются где-нибудь в гостинице.

– Опасно.

– Опасно. Можешь предложить другой выход? Главное, чтобы никого не было ни на кухне, ни в зале.

Они помолчали. В тишине занудно скреб напильник.

– Кто-нибудь еще имеет пропуск в гостиницу? - спросил Захаренок.

– Говорю: отменили пропуска.

– Новые могли выдать.

– Фрау, дьякон, Флич, еще Злата-Синеглазка.

– Фрау и дьякон отпадают. Живут в гостинице. Флич… Фокусник, что ль?

Чурин кивнул.

– Ржавый! - позвал Захаренок.

Напильник замолк.

– Ну…

– Ты фокусника знаешь, Флича, который к нам вазу приносил?

– Знаю.

– А где живет, знаешь?

– Наверху по третьей лестнице. У одноногого, который цирк сторожил.

– А ну, как бы между делом, слетай к нему. Если он дома, скажи, пусть зайдет. Скажи, спицы я ему достал для пензенского велосипеда.

Василь вытер руки о блестящие штаны и вышел, тихо прикрыв дверь.

– Что за спицы? - удивился Чурин.

– Старый разговор. Давай-ка, Геннадий, займись чем. Вон хоть шейку у примуса припаяй. Что за перекур у частного предпринимателя?

Чурин занялся примусом. Захаренок ключом. Зайдет кто - в мастерской разгар работы.

Вскоре вернулся Василь.

– Придет.

Захаренок и Чурин переглянулись.

Некоторое время все трое работали молча и сосредоточенно, словно у них не было иных забот. Но думали каждый о своем.

Чурин придумывал способы проникновения в гостиницу один фантастичнее другого и тут же отвергал их. По воздуху не перелетишь, под землей не проползешь. Одно непреложно: задание надо выполнить во что бы то ни стало. Хоть ценой жизни. Только сначала выполнить, а потом уж пропадать. С музыкой. Хороший фейерверк - лучшая музыка для сапера.

Захаренок думал, чем и как помочь Чурину. Можно ли довериться Фличу? Один раз фокусник приходил от фрау. Он, Захаренок, осудил тогда этот шаг как опрометчивый. Хотя и оправданный: так сложились обстоятельства, каждая минута была дорога. Ведь и сам он вынужден был пренебречь обычными каналами связи, послал в лес мальчишку, Василя. Иногда обстоятельства заводят в --">