Ксения Андреевна Кабочкина - Бывший друг мотоциклиста

глаза математички за стеклами очков и где-то совсем рядом, со стороны заплывшего глаза, Юлькин звонкий голосок:

– Очнулся! Ребята, очнулся!

– Что случилось? – это уже спрашивала математичка. Никогда Тишка не слышал, чтобы голос «железной дамы в квадрате», как за глаза ее называли ученики, звучал так растеряно.

Тишка прикрыл веки. Как там пригрозил предатель Макс: «Вякнешь кому-нибудь – Мишке конец»? Мишке… Самому лучшему в мире человеку.

– Об дверь ударился.

Математичку прорвало:

– Господи! Да что происходит! То Мишу взорвали, то тебя… разукрасили! – Она провела влажным платком по набухшему вокруг Тишкиного глаза синяку. – Немедленно рассказывай, что стряслось!

Математичка резким движением сорвала с переносицы тонкие очечки, и Тишка удивился – какие у нее, оказывается глаза… беззащитные, что ли. Впрочем, так неудачно он «стукнулся об дверь» именно на ее уроке, она сама его отпустила, вот и боится, что отвечать придется. Глядя в пол, Тишка молчал.

– Тихон! – математичка снова была «железной дамой в квадрате». – Это как-то связано с твоим братом?

Тишка упрямо молчал.

Юрка и Юлька вызвались проводить друга домой. На улице, уже за пределами школьного двора, Юлька спросила:

– Тот самый гад?

Она резко притормозила, взяв Тишку за локоть, так, что остановиться пришлось и ему. Юлька ждала ответа, Тишка виновато опустил голову – проницательная нашлась, елки-палки.

– Значит ты его видел, – Юлька говорила скорее утвердительно, чем вопросительно.

Как в допросной. Тишка понял: скрывать правду не имеет смысла.

– Надо рассказать взрослым, – решительно сказала Юлька, хмуро выслушав Тишку.

– Нельзя. Нам могут не поверить. А Макс обещал добить Мишку, если я не буду держать язык за зубами.

– Тогда, – подал голос Юрка, – будем играть в детективов.

Юлька вскипела:

– Очумел? Все очень серьезно, а ты со своими играми!

– Да нет, Юлька, мы будем не играть. Мы будем следить за этими… Должны же они себя выдать. Ну, там, вернуться на место преступления, чтобы забрать что-то, что может сразу указать на них. Или… В общем, поймаем момент – и сдадим их в полицию тепленькими…

В школьном дворе

В тот же день Батон, которого на самом деле звали Борькой, выловил неумелых детективов, когда Макс во время перекура за школой у помойки, обсуждал с друзьями, в какой цвет перекрасить свой мотоцикл. Вытащил из кустов сначала упирающуюся Юльку. Юрка с Тишкой вылезли сами.

– Так, так, так, – Макс затушил сигарету об Тишкин рукав.

Тишка сжал губы. Представил, как мама обнаружит прожженную дыру.

Макс тем временем бросил окурок рядом с мусорным баком и рванул Тишку за воротник:

– Я же просил никому не рассказывать!

– Ничего себе «просил»! – не выдержал Юрка. – Ты избил его!

Макс хмыкнул, хотел ответить грубостью, но вдруг отпустил Тишку и, глядя за его спину, быстрым движением пригладил волосы. Тишка оглянулся. К ним шла Айжана – Мишкина одноклассница. Нет, не просто одноклассница – а любимая девушка его брата. Красавица с раскосыми как у всех казашек глазами, черными, изогнутыми, как крылья ласточки бровями, прямыми длинными, гладкими как вороново перо волосами.

– Привет, – сказала сразу всем, ее всегда лучезарная улыбка в этот раз была грустной, – Тишенька, что слышно о Мише? Меня в реанимацию не пускают, потому что не родственница. И передачки не берут, говорят – пока незачем…

– Никаких изменений, – ответил за него Макс словами, которые еще позавчера слышал от Тишкиных родителей.

Тишку передернуло. Как он смеет! Да еще и тон такой развязно-небрежный, будто речь не о жизни друга, которого он предал, а об изменении уровня воды в Оке. Тишка опустил глаза. Не рассказывать же при Максе, что вчера брат уже реагировал на свое имя подергиванием век, и Тишке даже показалось, что Мишка ответил слабым пожатием, на прикосновение Тишкиной ладони.

Айжана вздохнула, еще больше погрустнела.

– Не расстраивайся, – сказал Макс.

И, откашлявшись, добавил:

– Хочешь, я тебя провожу?

Айжана неопределенно пожала плечами. Макс, обернувшись к своей банде, дал знак: мол, пошли вон, и, показав кулак Тишке, двинулся за Айжаной.

Когда они скрылись за поворотом, длинный и худой как глист товарищ Макса вдруг осклабился, схватил Юльку за руку и противным фальцетом пропел:

– А Вас, мадемуазель, проводить?

Батон удивленно присвистнул.

– Пусти, больно! – огрызнулась Юлька.

Но Глист только шире --">