Константин Иванович Курбатов - Дом без чёрного хода

ревмя ревет. Тебе что, её совсем не жалко?

Яшка вскинул глаза:

— Были уже? Нашли?

— Всё нашли. Спасибо тебе за информацию.

— Вот поэтому она и ревёт, — заключил Яшка. — По золоту своему. Я ей что.

— Это уж ты зря так, — нахмурился Николай Николаевич. — Мать всегда есть мать.

— Не поеду я к ней, — отрезал Яшка. — Что хотите делайте, не поеду. Нету такого за «кона.

Старшина стоял за столом и с интересом прислушивался к разговору. Никакие доводы на Яшку не действовали. Он желал только в интернат.

— Там хоть человеком стану, — твердил он.

Пришлось уступить. Николай Николаевич попросил старшину позвонить в милицию Лисьего Носа, чтобы сходили к Яшкиной матери, передали, что сын жив и здоров, но сегодня приехать не сможет.

— И завтра тоже, — добавил Яшка, — и никогда.

— Ну, там видно будет, — сказал Николай Николаевич. — Едем.

— Куда?

— На Кудыкину гору.

Яшка был согласен на любую гору, только не домой.

— Если к мамке, то я всё равно оборвусь, — предупредил он, когда садились в машину. — Имейте в виду.

— Имею, — сказал Николай Николаевич. — Не к мамке. А обрываются только пуговицы.

«Кудыкиной горой» оказалась Денисова квартира.

— Это зачем меня сюда? — удивился Яшка.

— А ты думаешь, в интернат попасть — это раз, два, и в шляпе.

— Нет, не думаю, — сказал Яшка, вспомнив Платона Кречета. — А чего же я здесь буду?

— Переночуешь. Или не устраивает?

— Не устраивает.

— Чего так?

— Не хочу вас стеснять.

— Ничего, мы сами потеснимся. Располагайся. Через час ужинать будем.

Денис готовил за письменным столом уроки. Он торопливо запихал в портфель тетради и учебники.

— Я на раскладушку лягу, а ты на диван, — сказал он.

— Я и на полу могу, — буркнул Яшка.

— Сбегаем к Пете, — предложил Денис.

Яшка вопросительно посмотрел на Николая Николаевича.

— Бегите, — разрешил Николай Николаевич. — Ты ведь не пуговица. Но чтоб через час — дома. Ужин.

Яшка подумал, что было бы значительно лучше, если бы ужин настал через полчаса, а не через час. Непонятно, о чём можно целый час разговаривать с длинным Петей, да ещё на пустой желудок?

Перед сном Яшку заставили вымыться. Пока он бултыхался в ванне, Денис осаждал отца:

— Пап, что он тебе вчера рассказал?

Николай Николаевич лежал в новых брюках на диване и читал газету.

— Одну важную вещь.

— Эта вещь тебе помогла?

— Чрезвычайно.

— И когти у старого льва ты загнул?

— Ещё как.

— Вот видишь.

— Вижу.

— Пап.

— Что?

— Ну погоди читать. Тебе Яшка нравится?

— Ничего парень.

— Нет, ты скажи: нравится?

— Нравится.

— Пускай он навсегда у нас остаётся.

Николай Николаевич опустил газету:

— Как навсегда?

— Так, будет с нами жить. Он вообще что надо парень. Мы его воспитаем. Куда ему деваться? Ты не думай, он только снаружи такой. Ведь он тебе помог. Если бы не он… А знаешь, как он в футбол играет!. Мировой центральный нападающий.

Денис торопился и глотал слова.

— Погоди, погоди, — остановил его отец. — Что это тебе стукнуло?

— Ничего мне не стукнуло. Когти у старого льва он помог загнуть? Помог. А центральный нападающий он знаешь какой!

— Знаю, — сказал Николай Николаевич. — Ничего, вообще, центральный нападающий. Только ты думаешь, решающий гол забил он?

— Какой решающий?

— Ну, в ворота старому львяге.

— А кто?

— Кто? Как бы это тебе сказать? Вот живёт в нашем доме Оля. А у неё есть отец, Аркадий Иванович, слесарь с «Красной зари». Зашёл как-то Аркадий Иванович в заводской штаб дружины и посоветовал комсомольцам присмотреть за неким Фомичом. И что ты думаешь? На днях комсомольцы задержали Фомича с весьма любопытным пакетом.

— И что?

— Как что?

— Потом что?

— Потом смертельный гол в ворота старому львяге. Кто же у нас, выходит, центральный нападающий?

— И они, наверное, тоже, — согласился Денис.

— И они, и ещё десяток людей из Лисьего Носа, — сказал Николай Николаевич, — и ещё директор вашей школы, и ещё, и ещё. Всех не перечтёшь.

— А Яшка?

— Что Яшка? Яшка твой тоже молодец.

— Значит, он у нас останется?

— Мать, ты слышишь? — крикнул Николай Николаевич.

— Слышу, — ответила мама, выходя из спальни. — Такие вопросы, Дениска, нельзя решать под настроение. Это слишком серьёзно.

— Пусть он тогда сначала поживёт немножко, а потом решим, — --">