Светлана Леонидовна Виллем - Огонь, вода и шишки

мастерицы шишки чудесным образом превращались в забавные детские игрушки, рождественские венки, корзины, украшения и многое, многое другое. Своими искусными поделками Марфушка украшала дом и многочисленные пристройки, а чаще всего просто раздавала их всем желающим жителям деревеньки. Фёдор Матвеевич поначалу ругался и даже запрещал своей молодой жене заниматься, как он выражался: «чёрт знает чем». Но постепенно, видя, что странная прихоть Марфушки никак не мешает ей справно исполнять свои многочисленные обязанности, Фёдор Матвеевич махнул рукой и больше не обращал внимания на «выкрутасы» молодой жены. Да и с годами он стал как-то мягче, не таким грозным что ли… В округе поговаривали, что всё это опять колдовство и никак иначе.

Десятилетнему Ивану неинтересны были «дурацкие» слухи и сплетни, он старался не обращать на них никакого внимания, но ушки держал на макушке. Мало ли, что может пригодиться…

— Матушка, тебе каких шишек больше принести? Больших или маленьких? — уточнил Ваня, повесив на плечо холщовую котомку.

— А поровну. — Улыбнулась Марфушка и погладила по голове Иванушку. — Смотри только, далеко в лес не ходи. Не дай бог заблудишься.

— Ну что ты, матушка?! — сердито возмутился Иван. — Что я маленький что ли… — буркнул напоследок и, выскочив за ворота, резво побежал сначала по дороге, затем, через поле и вот он и лес.

Ранним солнечным сентябрьским утром лес выглядел приветливым и совсем не страшным, каким иногда про него поговаривали местные кумушки. До любопытного Ваниного уха не раз долетали разговоры о том, что в их лесу кто-то там непонятный завёлся, заманивает в самые глухие чащи домашних животных, которые потом исчезают без следа. А на днях Иван слышал, как две старые бабки, которые стояли возле колодца, переговаривались о том, что какая-то Варька ушла давеча за грибами и до сих пор не вернулась. Её уже и искали, искали, а всё бес толку. Ванечка тогда спросил матушку, мол, правда всё это или нет, а матушка почему-то сильно рассердилась и закричала, чтобы Ваня не слушал всякие глупые разговоры, а лучше помогал ей побольше по хозяйству, вон, мол, иди и помоги конюху деду Грине лошадей напоить и накормить. «Как-будто я когда-нибудь от работы отлынивал», — буркнул тогда недовольный Ванечка и потом ещё полдня ходил насупленным и обиженным на свою любимую матушку.

Отмахнувшись от промелькнувших в голове грустных мыслей, Ванечка весело вбежал в лес и по тропинке вприпрыжку поскакал туда, где больше всего росло сосен и елей. Именно там и можно было вдоволь насобирать шишек и желудей. Правда, про последних матушка ничего не говорила, но Ванечка разумно рассудил, что лишними для маминых поделок они не будут. Заливисто и задорно перекрикивались между собой лесные птицы, лёгкий ветерок тревожил кроны деревьев, с которых иногда падали разной формы и цвета листья, где-то что-то шуршало, скрипело и сопело, в общем, лесная жизнь била ключом. Скача по тропинке, Ванечка вспомнил, как матушка ему рассказывала, что растения, в частности деревья способны слышать, чувствовать, думать и даже говорить. Ванечка не знал, правда это или нет, но раз так говорит его любимая матушка, значит так и есть.

Совсем скоро Иван свернул с тропинки, добежал до того места, где росло много сосен и елей и теперь, уже никуда не торопясь, стал медленно бродить, обходя величавые деревья и то и дело наклоняясь, чтобы подобрать приглянувшуюся шишку. Потянувшись за очередным даром леса, Ване вдруг показалось, что шишка живая! Вот только что она тут лежала, а теперь немного сдвинулась в сторону. Недоумевая, Ваня опять протянул руку, чтобы наконец схватить двигающуюся шишку, но она чудесным образом ускользнула и откатилась чуть дальше. Мало что, понимая, Ваня замер и вконец удивлённый уставился на вроде как обычную, но явно живую шишку.

— Но также не бывает! — растерянно пробормотал Иван. — Шишки не могут сами по себе двигаться. У них нет ног. Да и рук тоже нет. И глаз не видно.

— Тоже мне глазастый выискался! — неожиданно, откуда-то сбоку раздался язвительный и скрипучий голос.

Вздрогнув, Ваня выронил из рук котомку и стал лихорадочно озираться по сторонам.

— Ишь ты! Закрутил головой! — проворчал всё тот же голос. — Ну,

ну, крути-верти, а всё равно ничего не увидишь!

— Кто ты? — стараясь не показывать своего испуга, как можно спокойнее произнёс Иван. — Ты где-то спрятался и хочешь, чтобы я тебя --">