проволоки, в которой сидели, прижавшись друг к другу, четыре голубя: два белых с черными хвостами и два сизых. Они доверчиво поглядывали на ребят красноватыми глазками.

— Голуби!.. — закричал Митька. — Красивые какие!

— Это я тебе в подарок привез. Смотри, Митька, только ухаживай за ними, корми хорошо. Это не простые голуби, а почтовые, — важно добавил Толька.

— А откуда они у тебя? И почему они почтовые?

— Потому что носят письма или какие-нибудь известия. Так папка говорит.

Митька недоверчиво покосился на приятеля.

— Ну да… Как это голубь — и вдруг письмо понесет? В клюве, что ли, или к спине ему привяжут?

Вспыльчивый Толька сразу обиделся.

— Не веришь, да?.. Не веришь? Идем к бате, пусть он тебе втолкует!

Как раз в эту минуту Василий Семенович вышел на крыльцо и крикнул Тольке, чтобы он принес пиво, лежавшее в телеге.

— Да смотри, осторожней, — добавил Василий Семенович, — бутылки не побей.

— Ну вот, — засуетился Толька. — Пошли, Митька, сейчас и спросим. Папка все расскажет про голубей. Он знает, как с ними обращаться, он все про них знает.

Подавая отцу пиво, Толька попросил:

— Папа, расскажи нам про голубей.

— Ладно, — согласился Василий Семенович. — Расскажу, пока там стол еще не готов. Идите к телеге, я сейчас вернусь… — И, взяв корзину с бутылками, пошел в сторожку.

— Ну, что вам тут неясно? — сказал, вернувшись к ребятам, Василий Семенович, давнишний голубятник.

— Пап, а как они почту носят и как их приучить к этому? — спросил Толька.

— Ну, слушайте, да хорошенько запоминайте, — проговорил Василий Семенович и, закурив, присел на телегу. — Эти голуби называются почтовыми потому, что они почту доставляют. И иногда на очень большие расстояния — километров на триста и даже больше.

— Как же они ее несут? — удивился Митька.

— Как? Да очень просто! Каждому почтовому голубю на ножку надевается легкое алюминиевое колечко, к которому припаяна маленькая трубочка. Письмо пишут на специальной, очень тонкой бумаге, вкладывают в трубочку, и голубь летит туда, откуда его взяли, то есть домой.

— Папа, а зачем ты таких молодых купил? — спросил вдруг Толька. — Лучше бы постарше» ученых.

— Я уже тебе объяснял, — ответил Коровин: — Молодые скорее привыкнут к дому, к тому месту, куда их привезли. А как привыкнут — хоть гони, не улетят. Зато старый почтовый голубь, пусть ты его даже год в клетке держал, как выпустишь — только его и видели, обязательно улетит на старое место, откуда его взяли.

— Василь Семеныч! — вскричал заинтересованный Митька. — Как же их приучить, чтобы почту носили?

— Сейчас узнаешь. Помести этих молодых голубей куда-нибудь повыше, они любят высокие голубятни. Попроси деда, чтобы он сделал ящик вроде большого скворечника, только с дверцей и маленьким оконцем с сеткой. Внутри должно быть несколько отделений с перегородками. Положи туда сухого сена или немножко соломы. Вот тебе и дом для голубей.

Недельки три-четыре подержишь их, не выпуская из голубятни, потом на волю начинай выпускать, чтобы полетали, а на ночь снова закрывай. После, когда они уже совсем привыкнут, возьмешь одного, отойдешь с километр от дома и выпустишь, чтобы посмотреть, найдет он свою голубятню или нет. Да найдет, они ведь умницы!.. Ну вот, а на другой день занеси его подальше, километра на два, на три и снова выпусти — он опять домой прилетит. А потом уже спокойно заноси хоть на пять, хоть на десять километров, все равно вернется. Понятно теперь?

— Понятно! — хором ответили ребята.

— Семеныч! — раздался в эту минуту голос лесника. — Ты где ж это спрятался? С друзьями побеседовать решил? — засмеялся Егор Николаевич, увидев, что Коровин сидит на телеге с ребятами. — Прошу к столу. Митрий, чего ж ты? Веди гостей… А еще хозяин, — ворчал лесник, беря Коровина под руку.

Митька по-взрослому, крепко пожал Толькину руку

— Спасибо за голубей!

Последним пришел из Каменки дядя Илья, рыбак. Был он как всегда весел и, еще не войдя в сторожку, закричал под окном:

— Эй, где тут именинник? Гостей принимай, пироги на стол выставляй!..

— Будет уж тебе шуметь, Илья, — вышел навстречу Егор Николаевич. — Заходи. А именинник — вон сидит, — кивнул старик в сторону внука. — Восемь лет парню! Вот оно как. А наше дело --">