Людмила Алексеевна Кошиль - Первая нефть Баграса

шампанским, которое привез на самолете Ф.К. Салманов.

А в Тюмень полетела радиограмма начальника сургутской экспедиции Ф. К. Салманова и главного геолога Б. В. Савельева начальнику Тюменского управления Ю. Г. Эрвье об открытии Мегионского месторождения нефти 24 марта 1961 года.

«[Скважину Мегионскую-1] 19 марта простреляли [в] интервале 2175–2178 метров. 20 [марта] понизили уровень на глубину 480 м. 21-го в 13 часов дня после дополнительного тартания начался слабый перелив разгазированной технической воды, в 14 часов появилась нефть. Дебит нефти по записи в коллекторском журнале 21 марта составил 288 кубометров в сутки, т. е. 1 бочка емкостью 200 литров заполнялась одну минуту. 23-го устье оборудовано фонтанной арматурой, сделан 2-дюймовый отвод длиной около 90 м. от устья, на конце отвода установлен прибор, срабатывая, определяет нефть и газ, воды нет… Салманов, Савельев».

Вот почему я с радостью сейчас ехала на Баграс — мне нестерпимо захотелось увидеть эти родные берега и еще раз побегать по черемуховой гриве, где я была так счастлива.

Я вышла на палубу, самоходка шла быстро, разрезая носом высокую волну. Обогнули мыс, и все увидели на берегу, где раньше стояла буровая, серебристый резервуар. Люди, ехавшие на митинг, замахали руками и закричали капитану:

— Вон туда правь. Там все будет проходить.

К берегу было пришвартовано много катеров, и среди всех выделялся белый красавец «Мегион», на котором ездило начальство экспедиции.

У временного причала стояла баржа, соединенная с резервуаром длинным шлангом. Славка Гузь со знанием дела закричал:

— Смотрите, наливнушка стоит, нефть закачивают.

— Откуда знаешь?

— А у нее на бортах написано «огнеопасно».

Все дружно по трапу сошли на сушу. Мы стояли стайкой, дул холодный ветер. С высокого берега было хорошо видно, как возле наливнушки разрезали красную ленточку. А Григорий Иванович Норкин в своей неизменной фуражке открывал нефтяную задвижку им же пробуренной скважины.

И вот баржа, буксируемая катером «Ползунов», отчалила от берега.

На трибуну стали подниматься участники митинга. Она была сколочена из досок и украшена красными лозунгами. Один мне особенно понравился своей динамичностью: «Даешь нефть!». А наша классная руководительница сокрушалась:

— Эх, цветы бы вручить.

— Так давайте черемухи наломаем, вон ее сколько здесь, — быстро предложила я.

Увидев одобряющий кивок учительницы, мы наломали букеты распускающейся черемухи и приготовились.

На трибуне стояло много приглашенных и почетных людей, среди них я сразу отличила и узнала Ф.К. Салманова, В.А. Абазарова, Г.И. Норкина, остальных я еще тогда не знала.

— А вон папка мой стоит, — сказал Сашка Рудольф.

— Где? Да вон, рядом с ним начальник промысла Арнапольский.

Оратор вышел вперед и произнес:

— Товарищи!

Все затихли. Митинг начался.

— Сегодня, 5 июня 1964 года в 12 часов закончен налив баржи с нефтью самого восточного месторождения Тюменской области. Судно отправлено на Омский нефтеперерабатывающий завод.

Взрыв аплодисментов.

— Ура, ура! — улыбающиеся радостные лица.

— Пора, — сказала Анна Степановна, и школьники побежали на трибуну.

Пошел густой снег. Я кинулась к дяде Грише, рядом с ним стоял седовласый мужчина в берете. Улыбаясь, пронзительно смотрел темными глазами, я прошла мимо и вручила цветы Норкину, не забыв при этом сказать: «Поздравляю». А Славка вручил букет тому незнакомцу.

Митинг продолжался, несмотря на плохую погоду. Было много выступающих. Вдруг народ оживился.

— Смотри: Эрвье, Эрвье. Говорить будет.

К краю трибуны подошел тот самый, в берете, незнакомец, резко выделявшийся своей интеллигентной внешностью, и заговорил без бумажки. Слышно было плохо, дул сильный ветер. Началась настоящая метель.

Из всего сказанного было понятно, что он всех благодарит и желает открытия новых месторождений.

Его пожелания исполнились ровно через год после этого митинга. Норкин открыл новое месторождение. Целый месяц — тридцать долгих дней — на двух тракторах восемь «норкинцев» пробивались к месту новой буровой, а находилась она на берегу озера Самотлор, уж очень топкие болота окружали это озеро.

Когда ударил первый фонтан нефти на Самотлоре, в Тюмень была отправлена радиограмма начальника Мегионской Н Р Э В. А. Абазарова и главного геолога экспедиции М. Ф. Синюткина начальнику Тюменского геологического --">