Борис Егорович Бондаренко - Ищите Солнце в глухую полночь

по-детски сердится, если приходит Галя.

Светлана немного постояла в дверях и на цыпочках подошла ко мне.

– Андрей, спишь? – позвала она шепотом.

– Сплю, – сказал я. – Но если увижу, что у тебя накрашены губы, проснусь и дам взбучку.

Она обиженно вздыхает, присаживается на корточки перед тумбочкой и кладет туда сверток. Потом садится ко мне на койку.

– А Гали опять не было, да?

– Да... А что это за контрабанду ты мне подбросила?

– А это такие оранжевые шары, – хитрит она. – Кажется, они называются апельсинами.

– Опять?

– Ну что опять, Андрюша... Я же вчера зарплату получила. Надо же мне куда-то деньги девать... Женщина я одинокая, бессемейная, а одной много ли нужно?

Кажется, это она у меня научилась так говорить.

– Хочешь, я очищу тебе апельсин? – спрашивает она.

– Хочу. И говори потише, а то и так все отделение знает, что ты влюблена в меня.

– Нахал!

Она сердито хмурит брови и тут же смеется. Наклоняется близко к моему лицу и тихо шепчет:

– А если это правда?

– Тогда мне придется жениться на тебе – не могу же я разбить твое юное сердце...

– Если я пойду за тебя замуж...

– А ты пойдешь за меня замуж?

– Пойду! – И она заливается беззвучным хохотом, ласково выговаривая мне: – Болтун... Трепач...

Потом вдруг с плохо разыгранным испугом говорит:

– Ой, я и забыла! Там тебя ждет какой-то парень.

– Во-первых, не ври – ничего ты не забыла, а во-вторых, кто это?

– Я не знаю.

– Длинный, черный, лохматый?

– Да, и очень симпатичный, не то что ты, противный бородач. Что, получил? Будешь знать, как говорить гадости. А кто это, Андрюш?

– Человек.

– У-у, противный! Жалко сказать, да?

– Отличный малый, Светланка. Хочешь, я выдам тебя за него замуж?

Она стукнула меня кулачком по груди.

– И когда только ты научишься разговаривать с женщинами?

– Послезавтра. А теперь иди, Веточка, – я буду одеваться.

Она провела рукой по моим волосам и на цыпочках пошла к двери.

2

Олег осторожно приоткрыл дверь в коридор.

Сестра не заметила его: она была поглощена странным занятием – стирала с губ помаду. Когда она повернулась на его призывное покашливание, Олег понял, что здесь у него вряд ли что выйдет – такой строгостью дышало ее лицо, а выражение досады на этого непрошеного соглядатая не обещало ничего хорошего.

– Сестренка, Шелестина можно?

Она с любопытством рассматривала его и, вскинув тоненькие брови, осведомилась:

– Вы грамотный?

– Вообще-то да...

– Тогда, в частности, прочтите, что здесь написано.

Было написано: «Тихий час».

И вот так каждый раз. Обход, обед, процедура и – тихий час. Интересно все-таки, почему он всегда приходит не вовремя? И что делать? Состроить жалобную физиономию или выкинуть какое-нибудь коленце?

Олег без улыбки сказал:

– Сестренка, милая, родненькая, позовите этого негодяя Шелестина, и я облобызаю все ваши пальчики.

Она сдержала смех и участливо спросила:

– Вы сумасшедший?

– Да, – сказал Олег, – а что?

– Да нет, ничего. – Она все-таки рассмеялась, и Олег решил, что фокус удался. Но она сказала: – Братишка, не огорчайтесь. В следующий раз приходите вовремя. А пока – ждите.

– Долго?

Она взглянула на часы.

– Сорок две минуты.

Олег спустился на лестничную площадку и сел на холодный подоконник. Ему не верилось, что наконец-то он в Москве, снова вместе с Андреем.

Но Андрей появился минут через двадцать.

«Однако, – подумал Олег, с улыбкой разглядывая друга, – этот тип выглядит довольно оригинально...»

По лестнице спускалась большеголовая бородатая личность в черных очках с разбитым стеклом. Личность эта – вероятно, по ошибке – была вдета в куцую больничную куртку с подвернутыми рукавами и полосатые штаны. Ей, личности этой, больше пристало бы рубать уголек в шахте, а не отъедаться на бесплатных харчах, так как всякому непредубежденному человеку было ясно, что по лестнице спускается совершенно здоровая, абсолютно невозмутимая и безмятежная личность.

– Привет!

– Привет!

Это говорится совершенно равнодушным тоном. Так здороваются двое случайных знакомых и тут же забывают об этом.

Так здороваются они.

– Сигареты принес? – спросил Андрей.

– Да.

– А «Литературку»?

– Тоже.

Курить Андрею нельзя, но все равно найдется по меньшей мере с десяток добровольных помощников, которые с удовольствием сделают для него все. Для него все делают с удовольствием, и, насколько --">