Кэролайн Кин - Призрак в Венеции

Из-за этого они и разошлись, я думаю… Он работал в рекламном агентстве по оформлению, когда они поженились. Но вскоре, мне говорили, ушел оттуда и поехал писать картины в Мексику, а после, насколько я знаю, у него уже не было постоянной работы. Иногда ему удавалось продавать картины через галереи, и тогда он опять уезжал, чтобы рисовать где-то. А мама, в конце концов, устала оттого, что у нее не было настоящего дома. Так она все время жаловалась.

— Могу представить, — сказала сочувственно Нэнси. — Ты слышала что-нибудь об отце после того, как родители расстались?

— Да, конечно. Он посылал мне открытки и письма отовсюду. И путевые заметки, которые писал для разных журналов, со своими рисунками… Ну, может, не всегда, но часто. Правда, последние два года я редко слышала о нем…

За иллюминаторами уже был дневной свет, освещение в салоне самолета выключили. Нэнси раздвинула занавески, зажмурилась от лучей утреннего солнца. Она не жалела, что лишилась возможности поспать перед приземлением, ее уже не клонило в сон, и она с волнением ожидала момента, когда под облаками появятся первые различимые признаки прекрасной страны Италии. Кроме того, ее всегда интересовали люди и их проблемы, а история, кратко рассказанная Тарой, казалась достаточно серьезной и интересной.

— Твой отец какое-то время жил в Италии? — спросила она. — Или просто приезжал туда ненадолго?

— Он задержался в Венеции, насколько я знаю, — ответила Тара. — Писал мне оттуда, что это самый прекрасный город в мире, особенно для художника. Он так хотел, чтобы я приехала и побыла с ним, но у него никогда не хватало денег на билет для меня. А моя мать с отчимом и не подумали предложить мне свою помощь — не хотели, чтобы я виделась с отцом. И вот теперь…

Тара не закончила фразу, в голосе ее было столько горечи, что Нэнси снова участливо сжала руку девушки.

— Твой отец был, наверное, еще достаточно молод, — тихо проговорила она.

— Да, сорок с небольшим. Он на год старше матери. А умер он… С ним произошел несчастный случай… Утонул в канале.

— Боже, как ужасно! Тара, я так сочувствую тебе. Как же это могло случиться?

— Мы не знаем толком. То есть, хочу сказать, нам не известны подробности. Мы получили телеграмму, в которой было просто сказано, что он утонул. И все… Поэтому я решила во что бы то ни стало поехать…

Стюардесса начала разносить завтрак, разговор между девушками прервался, а после еды Тара засыпала юную сыщицу вопросами о ее работе, связанной с раскрытием таинственных и загадочных дел. Но в своих ответах Нэнси была довольно лаконична.

Вскоре было объявлено через динамик, что самолет пошел на снижение, девушки неотрывно глядели в иллюминатор, и разговор снова прервался.

Но вот лайнер совершил посадку, и через некоторое время пассажиры очутились в таможенном зале римского аэропорта имени Леонардо да Винчи, заполненного многочисленными встречающими и пассажирами.

Проверка багажа происходила очень быстро, и буквально через несколько минут они уже шагали вслед за носильщиком в оранжевой униформе, который нес их чемоданы по бесконечным переходам, мимо бесчисленных магазинчиков и киосков — туда, откуда совершались полеты по местным линиям.

Здесь они ожидали каких-нибудь полчаса и по прошествии этого времени были уже на борту самолета, который должен был доставить их прямо в Венецию. Меньше часа летели они над итальянским «сапогом», и все это время Тара была очень возбуждена. Ее беспокойство росло с каждой минутой, она беспрерывно задавала вопросы, вскрикивала, ерзала на сиденье. Незадолго до приземления она спросила свою золотоволосую попутчицу:

— Скажи, тебя кто-нибудь будет встречать? Вопрос прозвучал робко и с какой-то надеждой. Нэнси энергично покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Отец собирался, но в последний момент у них там назначили важное совещание, и он не сумеет.

Тара вздохнула с видимым облегчением.

— Значит, ты сможешь поехать со мной?

— Конечно, если не возражаешь.

— О, я так рада буду! Видишь ли, Нэнси… Мой отец, до того как все это с ним случилось, был здесь не совсем один. У него была женщина… Его друг. Итальянка… — Тара замолкла и кинула на Нэнси встревоженный взгляд.

Та молча кивнула. Тара нервно засмеялась и продолжила:

— Чем ближе к Венеции, тем все страшнее для меня мысль о том, что надо встречать разных людей, знакомиться с ними, говорить об отце, --">