Анастасия Вячеславовна Дробина - Подземное созвездие

Поскольку квартира Скобина находилась на первом этаже, носить мусор на помойку было нетрудно. Атаманов и Батон раздобыли деревянные строительные носилки, на которые полетели книжные переплеты, банки с засахарившимся еще в прошлом веке вареньем, связки газет, пахнущая плесенью и погрызенная молью одежда и битая посуда. Девчонки, переодевшись в рваные майки и старые тренировочные штаны, принялись разгружать полки и шкафы. Пыль стояла столбом, и вскоре квартира наполнилась дружным чиханием.

— С ума сойти можно! — возмущалась Полундра. — Жил один старик — а загажено так, будто стая бомжей тусовалась! Как это можно было в одиночку так… пчхи… все… пчхи… усвинячить?! Да тут противогаз нужен! А-а-апчхи!!!

— Вах, перестань! — взмолилась Натэла, двигая шваброй за диваном. — Замотай голову, что ли! От тебя еще больше пыли становится! И старик тут ни при чем! Это родственники виноваты, что его бросили и не помогали! Как это можно — старого человека оставлять совсем одного?! У меня троюродная прабабушка Кэто в Тбилиси живет одна — так к ней каждый день кто-нибудь приходит! Дочки, невестки, внучки, правнучки — все! Еду готовят, убирают, лекарства покупают! А тут…

— Так твоя прабабка, наверное, человек нормальный! — обиделась Полундра. — А этот псих был! Никого к себе не пускал — ни чужих, ни родственников! Даже дверь им не открывал, через цепочку разговаривал! Только с дедом моим общался, и то раз в полгода! Чего боялся — не знаю!

— Может, он очень богатый был, этот ваш Лев Венедиктыч? — предположила Белка Гринберг, волоча из соседней комнаты гору отвратительно пахнущих подушек и одеял. — Боялся, что… ну… украдут что-нибудь? У меня вот тетя Римма полный дом народу наприглашает на день рождения, а когда все уйдут — сразу бежит ложки серебряные считать! И каждый раз вопит, что половины серебра опять нету! И что это не день рождения, а сплошные убытки! И что у нее не родственники, а…

— Белка, оглянись! — рявкнула Полундра. — Что тут красть?! Какие ложки?!

Юлька была права. Единственную ценность в квартире мог представлять громадный шкаф, доверху забитый книгами и бумагами. С виду он казался вполне устойчивым. Это и ввело в заблуждение Полундру, которая решительно воздвигла возле него стремянку и полезла наверх, чтобы сбрасывать все с верхних полок. Но стоило ей прикоснуться к шкафу, как тот заскрипел, пошатнулся — и неуклонно начал заваливаться на Юльку. С оглушительным криком Полундра скатилась по стремянке на пол, а сверху на нее посыпались увесистые тома и связки бумаг. И теперь нужно было думать, что делать со всей этой макулатурой.

Отчим Белки, известный московский антиквар Соломон Борисович Шампоровский, едва услышав о шкафе, полном старых, пыльных, ни на что не годных книжек, примчался на Солянку через полчаса после звонка падчерицы. Квартира сразу же наполнилась возмущенными воплями:

— Варвары! Махновцы! Мародеры! Это же конец восемнадцатого века! «Житие преподобного Сергия Радонежского»… «Путешествие из Петербурга в Москву», первое издание, запрещенное! Вейзмир! «Руслан и Людмила», типография Николая Греча! Ой, мама дорогая, где только таких детей родят?! Почему вы мне сразу не позвонили?! Я бы приехал с грузовиком и… Как можно так обращаться со старинными книгами, юные погромщики?!

— Мы не погромщики, дядя Шлема, — обиженно сказала Натэла, незаметно отталкивая ногой в угол пачку бумаг в кожаной папке, которые Атаманов разложил на пороге квартиры, чтобы вытирать ноги. — Мы сразу же вам позвонили, как только… как только начали разбираться. И Юльку, между прочим, чуть не убило этим шкафом!

— К шкафу вообще не прикасаться! — велел Шампоровский, жадно оглядывая комнату разбойничьими черными глазами. — Кажется, это Гамбс… ^[1] Или даже Свирский… ^[2] И вообще, уйдите отсюда, только перепортите все! Я сам! На помойку уже унесли что-нибудь, изверги?

— Парни с носилками уже раз пятнадцать сходили… — опрометчиво сказала Белка.

Соломон Борисович издал короткое бульканье, вскочил и ринулся к дверям. Через пять минут девчонки, прильнув к окнам, наблюдали за тем, как Шампоровский буром зарывается в дворовую помойку.

— Ужас… — вздохнула Белка. — Мама говорит, что это почти болезнь. Он вообще-то классный, но как только до старого хлама доходит…

— Чем бы дите ни тешилось, лишь бы не вешалось! — утешила ее Полундра. — Натэлка молодец, что бумажки задвинула! --">