Яков Моисеевич Тайц - Родник

Самодельный кинжал был покрыт толстым слоем ржавчины и, видно, много лет пролежал в земле.

Владик позвал:

— Петух!

Работавший неподалёку Петя Ерошин ответил:

— Я за него!

— Посмотри, что я нашёл.

— Чур, на двоих! — крикнул Петя, ещё не зная, в чём дело.

Волоча за собой тяжёлый, сверкавший на солнце заступ, он подбежал к Владику:

— Ну-ка, покажи!

Он чуть ли не вырвал из рук приятеля находку. Всё, что он делал, он делал торопливо, с налёту.

— Дай-ка! Ух ты, здорово! Да ведь это кинжал. Прямо как настоящий! — сказал Петя, вертя ржавый самодельный кинжал так и сяк.

— А по-моему, — сказал Владик, — это напильник.

— Какой там напильник! — Петя ловко засунул ржавый кинжал за ремень, выпятил грудь и принял молодцеватый вид. — А дашь поносить?

— Дам, конечно. Да что ты схватил? Видишь, какой ржавый.

— Ничего, мы его почистим. Кинжальчик что надо! — Он стал размахивать кинжалом. — Давай в «ножики».

Он подбросил находку вверх. Кинжал описал дугу и вонзился острым концом в рыхлую землю.

— Есть! — обрадовался Петя.

Но тут к ним подбежал озабоченный Антон:

— А вы, ребята, почему не работаете?

— Да тут Владька вон какую штуку нашёл.

Старший пионервожатый осторожно, двумя пальцами, взял ржавую «штуку»:

— Зачем она вам? Выкиньте!

— Нет, нет, — сказал Владик, — не надо!

Ему было жалко выбрасывать кинжал — пускай старый, пускай ржавый, пускай сделанный из напильника.

Он спрятал находку в заплечный мешок и снова взялся за работу.

К обеду наконец большие квадратные ямы были вырыты. Теперь надо было налить в них воды. Стали думать, где её поближе взять.

Владик закричал:

— Постойте, я знаю где! Пойдёмте, тут недалеко.

Он подхватил ведро и побежал вглубь парка. За ним с вёдрами потянулись и другие ребята. Он привёл всех к скрипучей калитке. За калиткой простирался пустырь. Только теперь он был покрыт не снегом, а яркозелёной, сочной молоденькой травкой. Внизу, под бугром, сверкая на весеннем солнышке, всё так же негромко распевала песенку тоненькая струйка воды.

— Вот видите, родник! — гордо говорил Владик. — Это я его открыл.

— Подумаешь, открыл! Мы про него давно знаем, — отозвался Петя. — Ведь это наш родник, краснопресненский… Давайте напьёмся.

Ребята припали к роднику и досыта напились вкусной ключевой воды. Потом набрали полные вёдра и вернулись к саженцам.

И тут наступила самая торжественная минута. Пионеры начали медленно, осторожно опускать саженцы в землю.

Что-то было в этом особенное. Пройдёт много лет, деревца вырастут, но в памяти тех, кто их сажал, всё ещё будет жить это майское утро с просвечивающим сквозь облака неярким солнцем.

Ребята стали аккуратно засыпать ямы землёй. Потом тесёмочками привязали деревца к кольям и полили водой. И там, где ещё утром было пустое место, вытянулась длинная шеренга крохотных липок и топольков. Старые, раскидистые вязы шумели над ними свежей листвой, словно приговаривали: «Быстрей расти, молодёжь, набирайся сил, чтобы поскорей встать на смену нам, старикам…»

Потом началось нечто вроде маленького митинга. Директор парка снял шляпу, пригладил редкие волосы и поздравил ребят с посадкой.

За ним слово взял Антон.

— Товарищи пионеры! — сказал он. — На Кавказе есть хорошая поговорка: «Каждый должен в своей жизни посадить хотя бы одно дерево и построить хотя бы одну саклю», то-есть дом. Первое мы с вами сегодня выполнили. Я думаю, не за горами то время, когда мы и второе выполним, правда?

— Правда! — зашумели ребята.

Антон улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и принялся завязывать тесёмки на своей папке.

Потом поднялась Елена Ивановна. Опираясь на палку, которая под тяжестью её тела всё глубже уходила в песок, она сказала:

— А я знаю другое изречение, тоже неплохое: «Кто деревце посадит, тот человеку друг». Вот и выходит, что мы с вами друзья человеку, друзья народу. Только помните: посадить дерево — это ещё полдела. Деревца надо беречь, тогда они приживутся. Пусть каждый из вас, мальчики, возьмёт шефство каждый над своим деревцом!

Так и решили. Пионеры химическим карандашом надписывать на кольях свои фамилии. Владик: «Владлен Ваньков».