Эдуард Юрьевич Шим - Ребята с нашего двора

говорить, не надо!!. Потом спросите, чего уж, не надо при всех!.. Вот останется один — и спросите!..

— Чтоб никто ничего не узнал?

— Да ведь он молодой, ему работать с ними! Зачем наотмашь? Разве он и так не поймет, если ошибку сделал? Ну, провинился, был грех, а кто у нас без греха?! Вы сами-то — без греха?..

— Идите откройте, — сказал Кирилл Осипович.

Шаркая стоптанными туфлями, будто сразу отяжелев, Марковна двинулась в коридор. Передник она уронила на пороге.

А колокольчики заиграли во второй раз. Уж нетерпеливей.

Кирилл Осипович, сидя на корточках и затягивая на книгах бечевку, посмотрел на Жеку.

— Не могу… — сказал он бессильно.

— Завязать вам?.. Давайте!..

— Видеть его не могу. Не знаю, как буду разговаривать. Если это правда, я ведь не переживу. Честное слово.

Он отпихнул недовязанные книги, встал. Открыл ящик письменного стола. Взял какой-то пузырек с лекарством и, сжав его в маленьком, мальчишеском своем кулаке, быстро вышел из кабинета.

В коридоре хлопнула входная дверь. Голоса приближались. Марковна заглянула на миг, увидела, что хозяина нет, и скрылась. А в кабинет вошел Генка.

— Чего это у вас тут?.. — спросил он, перешагивая через валяющийся передник. — Историческое событие в разгаре? Звоню, а старуха глаза вытаращила. Будто я привидение.

Генка опять не смущался. Он вошел, словно к себе домой. И говорил громко.

— Чего так долго? — спросил Жека.

— Да так… Кой-куда заглянул по пути.

— Куда?

— Если я скажу, что знакомую девочку проводил, ты же не поверишь? Бесполезный вопрос, Женечка.

Жека стоял и оглядывал шкафы вдоль стен. За стеклянными их дверцами — в отличие от соседних полок — книжного хаоса не было. Тут плотно стояли одинаковые тома, мерцая позолотой на корешках.

— А книгу-то мы не нашли, — сказал Жека.

— Да что ты? Ну, продолжим. Не пропадет наш скорбный труд.

— Больше искать негде. Смотри, в шкаф он ее не мог засунуть. Здесь энциклопедии, словари.

— Он сам заявлял, что не помнит!

— Это книги для работы. Он бы работать не смог, если б тут ералаш устроить.

— Так, может, ее вообще нет? Книжечки-то?

— Не знаю. Он вдруг сказал, что больше не надо искать.

— Почему?!

— Не знаю. Он так сказал.

— Вспомнил, что ли? Интересно… Но, между прочим, мы могли ее нечаянно пропустить.

— Я не пропустил.

— Всяко бывает!

— Я не пропустил. И он тоже не пропустил. Ручаюсь.

— Ну, вы герои, а я нехороший человек! — бодро сказал Генка. — Мог зазеваться!

— На какой полке ты зазевался?

Генка и тут не утратил веселости. Он был неуязвим. Необидчив.

— Никто не докажет, что я пропустил нарочно!

— В книжке лежит градусник, — сказал Жека. — Трудно пропустить, когда там градусник.

— А ты — голова! — сказал Генка.

Он подбежал к лестнице, вскарабкался наверх и, оглядываясь на двери, вытащил коричневый томик. Подхватил выскользнувший градусник.

— Скажем, что градусника не было!..

Жека не ответил.

— Ты не выдумывай!.. — впервые забеспокоился Генка. — Я ведь не для себя! А чтоб побольше в библиотеку!..

Жека все наблюдал за ним.

— Серьезно, Женьк!.. На кой мне это старье, я ведь так, трепанулся только! Я все отволок, до последней брошюрки! Не веришь? Не верь, ладно… Сам ты гад, если подозреваешь! Иди, докладывай академику!

— Не сучи ногами, — сказал Жека.

— Зови, зови! Один ты честный!

— Мы сами разберемся, — сказал Жека.

— Валяй! Кроши меня в капусту!

— Может, искрошу, — сказал Жека. — Но сперва про твою теорию потолкуем. Слезай, гад.

Они услышали, как в передней снова запели, заиграли веселые колокольчики.

Кто-то звонил в двери.

--">