Наталья Игоревна Романова - Дайте кошке слово

не могу людей, у которых все распланировано. А в Кирилле мне все нравится.

Таня уверена, что я в конце концов разлюблю Кирилла. А чтобы я скорее его разлюбила, она на него всякие дурацкие карикатуры рисует. Кирилл всегда носит кожаную одежду. У него все пальто кожаные, и кепка кожаная, и пиджак есть кожаный — он себе специально заказывал. Так Таня его изображает в кожаных рубашках, с кожаными волосами и кожаным сердцем. А еще она рисует, как Кирилл, уже с брюшком и беззубый, делает мне наконец предложение, но так как зубов нет и он шепелявит, то я его не понимаю.

…Телефон звонит… Это Люба. Голос странный.

— Что-нибудь случилось?

— Да.

— Что?

— Тут соседка ходит. Задавай вопросы.

— С Максом?

— Да.

— Был?

— Да.

— Поругались?

— Наоборот.

— Вы же не ссорились?

— Ну… в общем, все хорошо… Понимаешь?

— Понимаю…

— Совсем, совсем хорошо. Понимаешь?

— Понимаю.

— Целый час…

— Ты пела?

— Да, и не только…

— Разговаривали?

— Да… И молчали.

— Молчали?

— Ну, не так молчали… Я буду тихо говорить, слышишь? Он меня поцеловал. Слышишь?

…Я иду по улице… Нет. Пусть лучше я у себя дома. Стою в том углу. Лицом к стенке. Подходит Кирилл. Я чувствую, как он стоит сзади, и не поворачиваюсь. Потом вдруг поворачиваюсь, и Кирилл меня целует. Тогда я… даю ему пощечину. А вдруг я не сумею? И промахнусь… Все женщины дают пощечины, когда любят. Их же никто не учит.

Мама пришла. Надо спрятать календарь. До прошлого года я думала, что и папа и мама знают, как Кирилл ко мне относится. Потому что папа, когда я в пятом классе училась, сказал кому-то, а я слышала, что жена Кирилла еще в пеленках. И я решила, что папа говорит про меня, так как я на семь лет моложе Кирилла. А папа к тому же все время называл его моим женихом. Он и сейчас его часто так называет, но теперь-то я понимаю, что папа шутит, а тогда я думала, что Кирилл сказал папе, что он меня любит. И я все ждала, когда же Кирилл это скажет мне. Целых четыре года ждала. А в прошлом году я наконец спросила у мамы. И оказалось, что они ничего не знают.

Кажется, папа меня зовет… Встаю. Открываю дверь, вхожу в соседнюю комнату и сразу понимаю: что-то случилось.

Мама не сняла плащ. Она сидит в кресле и напевает: «Тру-ту-ту, тру-ту-ту…» Вообще моя мама никогда не поет. Когда мама начинает петь, у меня от ее голоса мурашки идут по спине. Мама поет, только если очень расстроена. Обычно это бывает, когда у нее неудача в суде. Моя мама адвокат. А мой папа историк. Но он всегда вникает в ее адвокатские дела и дает ей советы. Я тоже иногда даю советы, и тогда мама переглядывается с папой, и я понимаю — она надеется, что я стану юристом.

Но что же все-таки случилось? Папа ходит по комнате, сам себе что-то говорит и подергивает мизинцем правой руки. Папа всегда подергивает мизинцем, когда думает.

— Вот что, Ира. — Папа садится на стул. — Мама была сегодня в школе. Директор требует, чтобы ты перевелась в школу по месту жительства. Она считает, что, после того как мы переехали на новую квартиру, ты стала хуже заниматься, потому что теперь тратишь три часа в день на езду.

Это новость! Вот, оказывается, почему мама поет.

— Ты пока не расстраивайся, — продолжает папа, — вопрос еще окончательно не решен. Но мне легче будет убедить директора после экзамена по дарвинизму. Ведь дарвинизм ты сдашь хорошо.

— Это ничего не изменит. Пятерка по дарвинизму — это все равно что пятерка по пению. Если бы это была математика или русский…

— Ну ты же всегда знаешь все лучше других! — Папа начинает раздражаться, мама перестает петь. — Дело твое. Можешь вообще не заниматься. Я прекрасно вижу, что происходит. То, что ты тратишь время на езду, все это так, но не в этом дело. Дело в твоих Танях, Любах, бесконечных никому не нужных разговорах, дурацких звонках по телефону. Можешь на меня так не смотреть. Я прав…

Когда папа сердится, лучше молчать. И я молчу. Я вижу, что мама хочет что-то сказать, но папа делает ей знак. Некоторое время он ходит по комнате, нервно подергивая мизинцем, потом снова садится и начинает уже другим тоном, тоном доверительным и участливым. Когда папа со мной так разговаривает, мне сразу становится спокойно.

— Давай разберемся. Ведь в тебе говорит сейчас просто дух противоречия. Ну, предположим, я не прав — биология не твое призвание, мама не права — ты не станешь юристом. Но для того чтобы --">