Сергей Терентьевич Семенов - Из жизни Макарки

много и пустых телег, они предназначались для седоков. Только артель поравнялась с одним двором -- человек шесть мужиков в полушубках, несмотря на тепло, с обветренными лицами, с всклоченными бородами, окружили и стали рядиться везти их.

– - До Тверской?

– - До Тверской.

– - Рупь с четвертью.

– - По рублю будет.

– - Мало… дорога-то какая. Опять время… Это тоже надо понять.

– - А с ребят?

– - Ну, с ребят по три четвертака.

– - Дорого. Много ль в них мозгу-то.

– - Ну, чаем напоим.

– - Ну, ладно, бог с вами!

Один мужик, высокий и сутуловатый, вытянул вверх кнутовище, и все шестеро стали хвататься за него, плотно нажимая рукой на руку. Верхней руке достался седок. Владелец ее был приземистый старик в высокой овчинной шапке с суконным верхом. Он подвел их к телегам. Из кошеля ели сено две лошади -- каряя и рыжая.

– - Вот какие орлы, как на крыльях полетит! -- хвастливо сказал старик.

– - Где уж лететь! -- вздохнув, вымолвил Павел. -- Котомки бы довезти.

– - И сами будете сидеть, -- поспешил уверить извозчик. -- На гору, знамо, слезете, а под гору и того…

– - А когда лошади трудней: на гору или под гору? -- спросил извозчика молодой смуглолицый парень из той артели, где был Макарка.

Извозчик запнулся, потом нашелся и сказал:

– - Надо в ее шкуру влезть, тогда и узнаешь.

После этого пошли в трактир, достали деревенских лепешек, яиц, свинины и стали есть. Ели медленно и много, потом пили чай. Макарка глядел на всю обстановку с широко раскрытыми глазами. Ему все было ново: и буфетчик, с лицом, как булка, в белой рубашке и двухбортной жилетке, и половой, носивший в одной руке по два подноса, а в другой по шести чайников, и диковинный шкаф, из которого выглядывали медные трубы и наигрывали "Над серебряной рекой". Между труб блестели дна круглых блина и, шлепая друг о дружку, наполняли весь трактир дребезжащим звоном. А на стенах висели картины; на картинах были цари, генералы, сраженья, монастыри, угодники, богородица в облаках, богородица с тремя руками.

– - Ты чай-то пей, чего глядишь по сторонам, -- говорил ему Павел. -- В Москве не такие диковинки увидишь.

– - А бабку-то ему придется целовать? -- спросил смуглолицый парень, который задавал вопрос извозчику, когда лошади труднее.

– - Обязательно. Потому без этого никак нельзя. Если бабку не поцелуешь, то его в Москве не примут.

– - Какую бабку? -- простодушно спросил Макарка.

– - Сопливую. Так и зовут -- сопливая бабка.

Все засмеялись, а Макарка не знал -- верить ему этому или нет.

– - Сидит она на бо-о-льших воротах и едет на шести конях, -- стал описывать бабку смуглолицый. -- Одной рукой правит, а другой калач держит. "Вот, говорит, еще калач не проглочу, а до Питера долечу…"

– - И ты целовал? -- опять спросил Макарка.

– - Как же! никак нельзя. Мускородно, а целуешь.

"Ну, так что ж, не помрешь от этого, -- подумал Макарка и решил: -- Будь что будет".

– - Ну, молодцы, у меня лошади готовы, как ваши дела? -- сказал появившийся перед ними извозчик.

– - Наши дела не всегда добела, а иной раз и с прочернью, -- ответил смуглолицый.

– - Коли так, садиться можно.

– - Давай садиться.

Началось увязыванье сумок. Взвалив сумки на спины, москвичи потянулись к выходу. Трактирщик желал им всякого благополучия и во всех делах успеха.

III

Когда сумы были уложены, подводы одна за другой выехали со двора и потянулись вон из города по Московской улице. Дорога шла на гору. Седоки шагали по сторонам, разговаривая между собой, ребята плелись за ними. С Макаркой шел другой мальчишка, ровесник ему, шедший за Москву в подпаски. Он шел уже не первый раз, поэтому держал себя шустро, просил у взрослых покурить и хвастался, что он пил водку. Его разухабистость не нравилась Макарке, и он держался от него в стороне.

– - Что ежишься? -- подзадоривал его подпасок. -- Не бойся, это сперва кажется страшно, а там ничего. Я бы теперь куда хошь, только бы деньги платили.

– - А что ты с деньгами будешь делать, паршивый? -- наметил смуглолицый.

– - С деньгами-то? А у тебя их много, давай мне -- я покажу. У меня только рот разинешь.

– - За виски тебя.

– - А ты мне растил виски-то?

– - А где мы ночевать будем? -- спросил извозчика Павел.

– - В Холупине, братцы, в Холупине, -- отвечал извозчик, опираясь на кнутовище и шагая сбоку вытягивавших шею потных лошадей.

Выехали на ровное место, и все стали садиться в телеги. Сели плотно, но все-таки кое-кому пришлось сидеть только на грядке, свесив ноги, и держаться --">